Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало - Евгений Бочковский

Догадывался ли он, что мать с сестрой так с нею обойдутся? От ответа на этот вопрос он также предпочел уклониться. Не любил он неудобных вопросов. Они не способствовали веселому духу, потеря которого могла слишком дорого обойтись его легкомысленной сущности. Хорошее настроение он ценил превыше всего, полагая его основой правильного, здорового отношения к жизни. По этой же причине его не заботило, насколько серьезно увлеклась им Вивиан Эллиот. Он знал одно: ей до смерти надоел муж, снулый и покорный, как овца. Заражающий смехом хитроумный Вирджилл умел расположить к себе, чем и пользовался. По крайней мере, с ним Вивиан было легко и нескучно, уверял он. Самого же его в немалой степени подстегивал тот факт, что она несвободна. Напрямую это не прозвучало ни разу, но чувствовалось во всей его манере держаться. Таков уж был этот человек: уводить из-под носа он находил забавным. Чужие деньги, чужую жену – без разницы. Это давало азарт, без которого ему было скучно жить. И еще мне показалось, это было не просто развлечением. Дерзкие выходки давали ему то самое чувство превосходства. Возможно, он при всем своем уме так и не избавился от комплекса маленького человечка, которого никто с первого взгляда не воспринимал всерьез. И он нашел только один способ доказать обратное. Ему постоянно требовалось кому-то утереть нос, оставить в дураках. В итоге он скатился до серьезнейшего преступления, и его смешливость уже не вводила в заблуждение.

Появление полиции в Хэмпстед-Хит, как я и полагал, вызвало у них неописуемую тревогу. Все те три дня Клей с Вирджиллом бесконечно отирались неподалеку среди зевак и любителей пикников, беспокойно поглядывая, как понемногу искатели приближаются к цели. В одну из ночей Клей сделал попытку прорваться, но наткнулся на патруль, и с тех пор на голову понурого Вирджилла беспрестанно сыпалась яростная брань. Тому уже не хотелось ничего. Мысли о золоте не вызывали захватывающего предвкушения богатства, которое когда-то так приятно было представлять. И всё чаще эти мысли вытеснялись другими: как теперь быть? Его ищут. У родных уже побывали. Присутствие Клея внушало чувство, близкое к страху, хотелось спрятаться от него, от всех. Но куда? Он вспомнил о Вивиан Эллиот. Славная, умная. Вот где он наберется сил. Переждет трудные времена. И Джорджи, на счастье, опять в отъезде. В кои-то веки повезло!..

Глава двадцать шестая, в которой доктору Уотсону грозит личное счастье

Из дневника доктора Уотсона

20 сентября 1891 г.

Вышло, однако, так, что цепь моих бесконечных раздумий прервала сама Мэри. В характерном для себя ключе, то есть точно так же, как ей удавалось устранять любые заминки меж нами. В двадцатых числах августа, после очередного нашего совместного вечера, она перед самым прощанием с непринужденной улыбкой назначила мне ждать ее на следующий день в полдень на Трафальгар-сквер в самом лучшем своем костюме.

Стоял погожий денек, такой редкий для нынешнего лета. Тепло и улыбчивый свет солнца выманили на улицу толпы гуляк. Я поджидал в условленное время, высматривая ее в потоке прохожих, как вдруг возле меня остановился кабриолет. И тут же дрогнул и едва заметно накренился вбок от энергичного перемещения чего-то грузного внутри. Моя милая высунулась и, смеясь, велела мне присоединиться к ней. Я успел заметить, что на голове у нее венок новобрачной и небрежно отброшенная со лба фата. Внутри я рассмотрел мисс Сазерлэнд лучше и с растерянностью убедился, что Мэри готова немедленно выйти замуж и по такому случаю наряжена невестой. Открытым оставался лишь вопрос, за кого. Но Мэри не стала дожидаться его от меня, посчитав, что лучше будет, не откладывая, поведать мне о моем счастье.

– Милый, мы едем венчаться. Не правда ли, я здорово придумала?!

– Господи! – вырвалось у меня.

До тех пор, пока такой расклад маячил где-то вдали неясной перспективой и я мог с безопасного расстояния приглядываться к воображаемой семейной жизни, мне казалось, что совсем не так уж плохо было бы жениться на Мэри. Но как только перспектива вынырнула из засады и по-разбойничьи представилась в лоб почти свершившимся фактом, я поймал себя на отчаянном желании вырваться из захлопывающейся мышеловки, не притрагиваясь к сыру. Поэтому мои руки, вместо того чтобы заключить в объятия невесту, сжали тисками мою собственную голову.

– Только не говори, дорогой, что ты не рад!

– Нет, конечно же, рад, – промычал я. – Но это так неожиданно.

– Так было задумано, – с широкой улыбкой раскрыла свой секрет Мэри. – Это мой сюрприз тебе. Хотя после вчерашнего ты мог бы догадаться.

– Догадаться о чем?

– Что нам давно пора пожениться, вот о чем! Посуди сам, Джон, мы встречаемся уже целую вечность!

– В четверг будет две недели, – уточнил я.

– Вот и я о том же.

– Мэри, это чрезвычайно ответственный шаг, – заговорил я, стараясь взять твердый, убеждающий тон, хотя голос мой тоскливо подвывал. – Прикиньте хорошенько, пока еще есть время, не слишком ли вы торопите события?

– Тороплю?! – изумилась она. – Да я сдерживалась лишних три дня, иначе ты бы получил свой подарок на свадьбу еще в прошлую субботу. К чему тянуть кота за хвост, Джон? Что мы такого узнаем друг о друге, чего еще не знали? Милый, да мне кажется, будто я знакома с тобой с детства! Такой ты мне сделался родной.

Я хотел возразить, что за такой срок невозможно узнать друг друга, что человек слишком глубок, многогранен и противоречив и возможны всяческие нелицеприятные открытия. Но тут же поймал себя на том, что за несколько свиданий рассказал о себе абсолютно всё, да еще и ухитрился успеть присочинить не так уж мало. Всё то немногое, что имело место в моей жизни и составляло мою сущность, уместилось в неполный час нашей первой беседы и в последующих разговорах только повторялось, приукрашивалось и затерлось до того, что я и сам уже избегал этой темы. Глубок? Противоречив? Чего уж лгать себе, это-то точно не обо мне! Мало кому удалось бы вместить собственную характеристику в одну-две фразы, но я бы вошел в скромное число тех, кто справился бы с поставленной задачей. Что ж, значит, это судьба – так, что ли?

– А ваши родители, мисс Сазерлэнд? – предпринял я последнюю слабую попытку, вспомнив о миссис Уиндибенк. Я не имел сил отказать Мэри, но и огорчать ее мать мне не хотелось.

– Мама в полном восторге