Атаман - Алексей Викторович Вязовский
— Ты сможешь преуспеть, Петр, там, где другие спасовали? — поставил вопрос ребром Астахов.
— Нет у нас иного выхода, господин полковник.
* * *
Первым делом рекогносцировка.
Пока моя мини-армия подкрадывалась к английскому лагерю, я внимательно изучал местность и маневры противника. Преимущественно равнина, поля, деревеньки вдали. К ним тремя колоннами направлялись полки сипаев — казаки уже популярно объяснили англичанам, что выступать за фуражом малыми группами чревато их потерей. Немногочисленная конница далеко не удалялась — уже выучила урок, что в схватках с донцами без поддержки пехоты у нее нет шансов. Туземную кавалерию Почетной компании уже всю выкосили — и при Мурдуре, и позже. Остались лишь легкие драгуны в своих шлемах с козырьком и меховым гребнем. Держались они кучно, при малейшей опасности ныряли в середину каре. Бздили, одним словом, отведав казачьей пики.
Отсутствие дальней разведки и низкую скорость движения колонн можно обернуть себе на пользу. Я задумал одну авантюру, Астахов с Дюжей решили меня поддержать — Войску кровь из носа нужна победа, чтобы вернулся прежний боевой дух. Погнали!
Английские полки неполного состава после потерь при Мурдуре расходились от лагеря веером. Когда ближайший к нам удалился настолько, что на быструю помощь Лейка рассчитывать не приходилось, ему на глаза попался большой отряд казаков, готовый к атаке. Командир полка, майор Пэмбл, обеспокоился, приказал сократить дистанцию между ротами, чтобы успеть построить каре. Драгуны заняли позицию в арьергарде, с тревогой поглядывая по сторонам. Они уже знали, что казаки могли выскочить как из-под земли, предварительно уложив коней на землю, и, внезапно их подняв, атаковать.
Сипаи, тревожно переговариваясь, по команде сержантов проверили ружья, прицепили на всякий случай штыки. Полк подходил к тому месту, где дорога ныряла в небольшую лощину, покрытую зеленой травой. На свою беду они не могли разглядеть, что в этой лощине лежали гуркхи — их окрашенные в светло-оливковый цвет одежды, не стесняющие движения, служили прекрасной маскировкой.
Наперез туземной колонне выдвинулась настоящий верблюжий караван. Что такое зембуреки, британские офицеры прекрасно знали, но относились к их мелким пушкам с пренебрежением. На всякий случай майор Пэмбл приказал выстроить линию из четырех шеренг. В таком порядке полк приблизился к лощине.
Когда до зембуреков им оставалось триста шагов, а до лощины — не более ста, фальконеты плюнули картечью. Пэмбл, ошеломленный потерями, отдал приказ ускорить шаг, как вдруг… Словно из-под земли выросла тысячная толпа «зеленых человечков», бросившаяся с воинственными криками на врага. Без единого выстрела! Гуркхи вопреки моему приказу оставили на земле свои мушкеты и помчались вперед, потрясая кукри, выпустив на волю хищнические инстинкты. Выучка сипаев оказалась на высоте, они успели произвести несколько залпов, но практически никого не задели. Пули ушли выше голов гуркхов, и вот они уже резали сипаев как беззащитных телят, бесстрашно подныривая под штыками. Хваленая туземная пехота не выдержала и побежала, пришел черед казакам подключиться к веселью. Драгуны дрогнули и умчались в сторону лагеря. Через каких-то десять-пятнадцать минут все было кончено.
Точность стрельбы сипаев неслабо так подгуляла. Их учили целиться в полфигуры, то есть ориентировочно в живот врага, при выстреле ствол дергало вверх — пули попадали в грудь или голову. С маленькими гуркхами такая практика могла привести только к одному — к промаху!
Мы шли от полка к полку, щелкая их как орешки. Гуркхи, зеленые тени на фоне черных теней, осторожно подкрадывались, иногда даже ползком. За ними строились в безопасности зембуреки. Залп, еще один. Гуркхи, пригибаясь, вскакивали и мчались на сипаев. От их вопля «Марчу Талай!, 'я тебя убью», кровь стыла в жилах у самых стойких. Неуверенный залп шеренги — а гуркхи уже тут как тут, проникли в глубину строя сипаев. Мелькали кукри, на землю валились кишки, летели отрубленные руки и головы, кровь брызгала во все стороны… Дикий визг над полем, казаки Дюжи и Астахова неслись во весь опор, ибо уже знали — вот прямо сейчас враги побегут, не выдержав ярости горцев. И точно — перелом наступал быстро, сипаи бросались наутек, и тут же их догоняли всадники, начиналась рубка-мясорубка. Никому не уйти — ни единому человеку. Только горы трупов в красных мундирах, а между ними суетились маленькие гуркхи, добивая раненых, шаря по карманам у убитых и домовито собирая ружья и патронные сумки. Будет чем экипировать восемьсот новобранцев, пришедших к нам из-за реки Гугра на зов джемадара Раны.
Мы хорошенько их прищучили, этих надменных бриттов. Их генерал Лейк сообразил, что таким Макаром он останется без пехоты. Получив от нас хорошую вздрючку, снял орудия с бреш-батареи и развернул в нашу сторону. Решил, что ему предстоит еще одно генеральное сражение. Просчитался. У меня были иные планы.
— Отбой, отходим! — приказал я, посмеиваясь: англичане свернули подготовку в штурму форта, а все ради чего? Чтобы простоять несколько часов в ожидании новой атаки?
Результатом был доволен. Минус три полка сипаев, англичане потеряли день впустую, принялись спешно укреплять свой лагерь по периметру. Что-то мне эта история напоминает. Осада Цезарем Алезии? Осаждающие оказались в роли осажденных, и лишь безнадежная атака галлов поставила тогда точку в противостоянии с римлянами. Но я не собирался повторять ошибку Верцингеторикса. Рамнагра не Алезия, от голода не умирает, продукты регулярно поставляются со стороны Ганга. При желании мы могли бы даже вывезти если не всех, то многих. Но зачем? Форт держит англичан — они вцепились в него как бульдог, не в силах разжать челюсти, хотя и понимают, что их уже самих держат за хвост. К чему нам торопиться? У Лейка со дня на день закончатся продукты. Недели не пройдет — и генерал сообразит, что ему не остается ничего другого, как пробиваться в Буксар. Или он поставит все на одну карту — на штурм форта? Не исключено. Тогда мы сразу атакуем. Потери вырастут многократно, но тут уже ничего не поделать. Это будет славный день, посмотрим, кто кого уложит на лопатки!
Убедившись, что мы не собираемся атаковать, англичане приступили к укреплению тылов своего лагеря. Копали шанцы, рвы, валы, выставляли на них захваченные у маратхов орудия, надрывались как шабашники на сдельщине, только бесплатно. Умаялись, бедолаги.
А потом пришла ночь. Безлунная, хоть глаз выколи. Лучшая ночь для диверсанта. Настал час Астахова командовать. Отборные группы казаков поползли наводить шухер во вражеском лагере. И у них получилось — не у всех, кого-то смогли обнаружить часовые, поднять тревогу. Темноту разрывали вспышки мушкетных выстрелов, беспорядочно мечущиеся факелы, взрывы… Один
