Атаман - Алексей Викторович Вязовский
Главнокомандующему не оставалось ничего другого, как сбросить захваченные пушки в реку, максимально сплотить обоз, окружив его плотными шеренгами.
Мы приступили ко второй части нашего плана. Ее предложил я, вспомнив опыт Кавказской войны. Обстрел из засад большой колонны с обозом — такое часто практиковали чеченцы и добивались выдающихся успехов. Гуркхи для этой цели подходили великолепно, что они и продемонстрировали на третий день начала отступления англичан. Если их пытались контратаковать, «зеленых человечков» тут же прикрывала афганская конница или казацкая лава.
Очень быстро вражеский обоз заполнился ранеными. Но Лейк оказался на высоте. Как позже я узнал, он принимал участие в войне за Независимость и был хорошо знаком с тактикой огневых засад и рассыпного строя, применявшейся колонистами. Он тут же перестроил свои войска в подобие огромного ящика, выставив по периметру стрелковые цепи. Количество потерь у «вареных раков» тут же резко упало. Нам пришлось превратиться в слепней, жалящих больно, но точечно. Требовалось изобрести нечто более смертоносное.
* * *
Долина реки Карамнасы, 18 января 1802 года.
Лейк чувствовал себя зверем, загнанным в капкан. Его ополовиненная армия еще сохраняла боеспособность благодаря вбитой в подкорку дисциплине, но уподобилась рассыпанным по деревенскому двору зернышкам, а казаки — курам, клюющим и клюющим, часа за часом, пока не закончатся англичане.
«Этак они сточат нас без остатка», — застонал генерал, чувствуя, как кишки стягиваются в ледяной узел.
В душе он клял на все лады и казаков, и своих бездарей-офицеров, позволивших вырезать столько отличных солдат и допустивших взрыв порохового склада. Эта диверсия поставила жирную точку не только на осаде — на всем походе. Восстановить лагерь, когда противник воспрял духом и беспрерывно атакует? Благодарю покорно, хорошо бы ноги унести! Снова все пошло наперекосяк, отступление превратилось в избиение. Нужно выбираться из задницы, в которой он оказался. Двух мнений быть не может. Как прошедший американскую компанию, он хорошо понимал, что партизанские наскоки могут длится бесконечно. Армию спасет только еще один решительный удар, как на полях Мурдура. В голове сразу появилась идея, он ее покатал туда-сюда, украсил штришками из опыта Ирландской кампании — план сложился. Главное, чтобы не подвели его солдаты.
Им придется преодолеть себя, наступить на горло собственной песни, бросив на время все награбленное в лагере. Согласно его приказу были установлены нормы отчисления из добычи для каждого. Несмотря на отступление, королевские стрелки, драгуны и сипаи не теряли духа, помня об этом.
«Ничего, злее будут. И постараются все закончить побыстрее», — решил генерал-лейтенант.
Они выступили ночью, оставив ранцы в лагере. Задача — стремительным броском добраться до бивуака противника, вцепившегося им в загривок. Туда, откуда пришли. Так пьяница выходит из таверны, притормаживает и бросается обратно, решив, что веселие еще не закончилось. Обстоятельства им благоприятствовали. Полки добрались до места, откуда костры ночного лагеря союзников были видны в подробностях. Они, как выразился Лейк, «застали казаков со спущенными штанами». Лагерь спал, редкие часовые ничто не могли изменить. Батальоны развернулись в две линии и начали сближение. До́веденная до автоматизма многочасовыми тренировками маршировка — она помогала шагать в ногу фактически с закрытыми глазами, не раскачиваясь, чувствуя плечи товарищей. Тихо звякала амуниция, шоркали сапоги, иногда раздавалась божба или чертыхание — сложно промолчать, когда полетел на землю в кромешной темноте.
Ночь была помощником и врагом. Трудно удержать и равнение, и дистанции между ротами, и выйти точно к намеченному месту, не оторвавшись от основной части армии. Особенно сложно пришлось шотландцам, расставленным на флангах. Люди Харнесса, по крайней мере, могли ориентироваться на звуки, доносящиеся с Ганга, на блеск луны на водной глади. Хайлендерским легким стрелкам из 74-го не повезло — они слишком приняли влево, чуть не уперлись в обрыв Карамнасы, потратили время на поиск основного отряда, ушедшего вперед. Они явно опаздывали на пирушку.
— Когда заговорят пушки, шеренги должны уже стоять готовыми открыть огонь. Один залп, только один — потом работаете штыком, — таков был приказ Лейка.
Он еще не знал, что союзники не стояли одним лагерем. Англичане вышли на бивуак сикхов, казаки разместились в двух верстах дальше, бригада Полмана заняла ближайшую деревню, а Отряд Черного Флага в это время тихо пробирался в тыл англичанам, рассчитывая проделать с ними точно такой же трюк, какой Лейк приготовил союзникам. В темноте обе армии разминулись.
Ранджит Сингх всеми силами пытался исправить оплошность в битве при Мурдуре и вызвался занять со своими людьми место авангарда. Его бойцов нельзя было назвать неопытными или разгильями — привал охранялся, кони были отведены в безопасную сторону. И все же удар англичан оказался для них полной неожиданностью.
Ночную тишину разорвал слаженный орудийный залп. Разрывы накрыли спящий лагерь. Шеренги красных мундиров придвинулись к его границам, плохо различимые в темноте. Часовых перебили высланные вперед застрельщики. Безостановочный, казалось, треск мушкетов — полки стреляли поротно, оттого и не вышло слаженного залпа — послужил вторым, после пушек, сигналом к атаке. Сигналом к возмездию за тот ужас и унижение, которые выпали в последние дни на долю пехоты. Они понесли свою накопленную злобу на кончиках штыков, ворвались в лагерь и принялись колоть ошеломленных сикхов.
Люди Сингха яростно сопротивлялись, бросались с тальварами в руках на красномундирников и гибли, так и не дотянувшись до врага. В схватке меча и штыка побеждал последний, причем с разгромным счетом. Лишь в одном месте атака захлебнулась. Королевский 33-й полк Гора столкнулся со необычными бойцами с очень странным оружием. Одетые в синее, в высоких тюрбанах, напоминающих башни, эти фанатики с обезумевшими глазами под завывающие песнопения закидали издали пехотинцев остро заточенными кольцами, способными снять с человека скальп или перерубить ему горло. Людям полковника Гора досталось за предыдущие дни — в полку едва можно было набрать солдат на полный батальон. А тут новая напасть!
К счастью, кольца быстро закончились, убив или покалечив не меньше трех десятков. Замершие пехотинцы опомнились, взревели как стадо бизонов и бросились вперед, работая штыками — неумолимо, смертельно. Оставив после себя груды трупов, они помчались догонять ушедшую вперед линию, заметную
