Посредник - Женя Гравис
– Что-то пошло не так?
– Видимо. Физическое тело все-таки пострадало и начало истлевать. Пару месяцев он не очень хорошо выглядел. Но на костях процесс остановился. А вот ментальную оболочку мне удалось сохранить полностью. То есть он не осознает, что мертв, что у него нет тела, а по-прежнему считает себя обычной собакой.
«Обычная собака» к этому моменту уже бросила мячик и увлеченно чесала себя задней лапой за ухом. Точнее, за тем местом на черепе, которое считала ухом.
«Дурдом», – в третий раз за день подумал Митя.
– Знаете, Лазарь Платонович, меня ваши некромантские фокусы начинают беспокоить. За границей можете упражняться с мертвыми животными, как хотите, но сюда-то зачем мертвечину тащить?
– Как я его одного оставлю? Стикс ко мне привязан. Он совершенно безвредный. И если нужно, может прикинуться недвижным. Стикс, замри!
Скелет замер с задранной лапой.
– Вот видите! Ему просто скучно так долго сидеть. Я потому у Хаудов и поселился. В гостинице могла случиться неловкая ситуация, а здесь хорошо, кладбище рядом, ему нравится. Магический фон в России не очень, а тут благоприятные безжизненные эманации. Дети, опять же, его очень полюбили…
«Эманации, чтоб вас всех», – подумал Митя. К дурацкому слову упорно лезла рифма бранного толка, но высказывать ее вслух сыщик не стал.
Вместо этого поднялся, наклонился над сидящим в кресле Зубатовым и отчеканил:
– Будьте добры, любезный Лазарь Платонович, в течение трех дней наведайтесь в московский Магистерий Совета Восьми, зарегистрируйте нежить как положено, справку принесите мне. Там и поговорим.
И, не прощаясь, вышел.
Хруст костей за спиной просигналил о том, что Стиксу надоело сидеть с задранной лапой.
На обратном пути Митя, повинуясь внезапной догадке, прошел через выставочную залу (уже пустую) и остановился у модели «Последняя отрада». Без церемоний засунул руку под обивку.
Искомое нашлось под шелковой наволочкой. Шкалик «Смирновской». Наполовину пустой.
Митя аккуратно положил находку на место и прикрыл подушкой.
Глава 14,
В которой расползается старая эпидемия
Соне казалось, что она одета просто и немарко – как и нужно для таких неприхотливых мест. Но кто же знал, что тут будет настолько… замызгано? Слово это частенько употребляла кухарка Варя, когда продукты к черному ходу приносили совсем потрепанные посыльные.
Сонины ботинки так и норовили угодить в очередную лужу или яму, а Митя в сапогах шел, не обращая внимания на грязь, – четко и уверенно, как по ровному тротуару. Перед ними бежал светло-серой масти пес – помахивая хвостом и изредка взлаивая.
Еще вначале, когда они только приехали сюда – в Басманный приют для животных на задворках Курско-Нижегородского вокзала, – сыщик, окинув взглядом территорию, предложил:
– Может, подождешь в экипаже? Или отнести тебя на руках?
– Вот еще! – возмутилась Соня. – Я не кисейная барышня.
И теперь немного корила себя за упрямство. Идти по раскисшей земле было очень неудобно. Но раз уж отказалась посидеть в экипаже – терпи. Попросить и вправду отнести ее на руках? Ну уж нет! А Митя второй раз уже не предложил – лишь поддерживал под локоть на самых опасных участках.
Нет, совсем не так Соня представляла себе это место. В голове почему-то возникал милый особнячок – пусть небогатый, но чистенький. И там по комнатам лежали в корзинках добродушные собаки и маленькие котята, с которыми можно поиграть.
Матушка держать животных в доме запретила категорически. Пару лет назад отец подарил брату на именины смешного белого щенка с толстыми лапами. Лелик был счастлив до того момента, пока не взял собаку на руки. После чего немедленно начал чихать и заливаться слезами. «Аллергия, – вынес вердикт семейный доктор. – Никаких животных в доме».
Спорить с аллергией было невозможно. При всем желании этот аргумент был слишком весомым. Так что самым близким на сегодня домашним питомцем для Софьи оставался кот Карась. Но и тот в редкие ее визиты в полицию вел себя отстраненно и независимо, позволяя лишь недолго себя гладить и неизменно «утекая» из рук.
В приюте Соня надеялась погладить и подержать на коленях милых зверей. Может быть, угостить лошадок, если тут они есть. На овечек посмотреть. На коз. Как в деревне – возле усадьбы тети Саши в Абрамцево. Там всегда было чисто и приятно.
А тут… Соня втянула носом воздух. Пахло талой землей, немного навозом и животными. Как в зоосаде, но чуть резче. Не сказать чтобы противно, но как-то… по-первобытному, что ли. Софья вытащила застрявший ботинок с противным чавканьем и повыше подобрала юбки. Искоса и с ласковой укоризной посмотрела на Митю. Нет, с ним можно и в грязь, и в болото, и на край света. Но лучше, конечно, на чистом, подметенном тротуаре…
Самарин оглядывался по сторонам – без брезгливости, а лишь с интересом и любопытством.
– Эй, не подскажешь, где хозяин? – спросил он пробегающего мимо мужичка в старом зипуне и забрызганных штанах.
Тот махнул рукой в сторону, где еще один работник сгребал вилами сено. Митя с Соней подошли поближе и поздоровались.
– Ну здравствуйте, – обернулся тот, и Соня от удивления несколько раз моргнула.
Работник оказался женщиной. В сапогах, холщовых штанах и коротко обрезанной шинели, с которой были спороты знаки отличия. Лицо женщины казалось грубоватым, а прическа была совсем простой – небрежно забранные в пучок темные волосы.
Полина Нечаева, лучшая Сонина подруга, считала себя феминисткой и порой вела себя резко и даже бесцеремонно. Но при этом все равно оставалась барышней. Эта же… дама… даже не пыталась казаться женственной. И манеры ее, и движения не несли никакого изящества. «Наверное, она простого сословия. Крестьянка», – решила Соня. Правда, с простым происхождением совсем не вязалась осанка – очень прямая и даже горделивая. Объяснить эту несуразность Софья пока не могла.
Митя представился и представил Соню. Женщина с размаха воткнула вилы в слежавшееся сено и протянула сыщику руку.
– Ковтун. Руслана. Хозяйка приюта.
Софья приподняла брови, удивляясь странному имени.
– Отец хотел сына, – пояснила женщина.
Заметно было, что объяснять это ей приходится уже в сотый раз. И сделано это было без показной утомленности, раздражения или натужной улыбки. Просто как факт.
С Соней Руслана за руку здороваться не стала.
– А по батюшке как? – спросил сыщик.
– Елисеевна. Но лучше на «ты» и без
