Посредник - Женя Гравис

– Мы насчет Дарьи Васильевны Зубатовой, – сообщил Митя. – Точнее, по поводу ее завещания.

– Понятно.

Она по-мужски полезла за пазуху шинели, вытащила оттуда потертый портсигар, достала папиросу. Прикурила от спички и выдохнула едкий дым, странно сжимая папиросу в кулаке и прикрывая огонек.

Митя окинул ее внимательным взглядом и вдруг спросил:

– Были на войне?

– Сводный кавалерийский корпус генерала Драгомирова, шестнадцатая дивизия, – без запинки ответила женщина и сощурилась – то ли от дыма, то ли в ожидании реакции.

– Румынский фронт. Восемнадцатая пехотная дивизия четвертой полевой армии, – отчеканил Митя.

Соне показалось, что глаза у женщины потеплели. Глаза, кстати, были красивые – темно-серые, с пушистыми ресницами. И голос совсем не такой, как можно было ожидать. Мягкий и спокойный, а не грубый и прокуренный.

– Не люблю болтать без дела. – Руслана выкинула папиросу и взялась за ручку деревянной тележки с сеном. – Пойдемте, по пути расскажу.

Митя молча взялся за вторую ручку. Женщина подвинулась, и вдвоем они покатили тачку вперед.

Соня осталась позади и вдруг почувствовала себя совсем лишней. Вот тебе и котята…

Возле огороженной левады перед конюшней Руслана подцепила вилами сено и начала накладывать его в ясли. Конь, стоявший неподалеку, двинулся к ним. Был он чалой масти, переступал осторожно и медленно, и Соня поняла, что конь очень пожилой. Морда у него, когда он положил ее на бревна ограждения, была совсем седая.

– Буян, старичок мой. – Руслана погладила его, и конь потерся щекой о ладонь, отзываясь на ласку. – Войну со мной прошел. А вон Яшка бежит…

Из ворот конюшни показалась рыжая голова, а потом на леваду выскочил молодой жеребец, задорно встряхивая гривой. Проскакал почти боком, путаясь в ногах и разбрызгивая грязь. Подбежал и немедленно просунул морду в изгородь, раздувая ноздри и отгоняя старшего товарища.

– Дурак. – Руслана шутливо потрепала его за челку. – С ипподрома списали. Подавал неплохие надежды, но под седлом вообще ходить не умеет. Думали в цирк отдать, он и там не прижился. Скоморох, а не конь.

Яшка так тянул морду и таращил глаза, что казалось, сейчас застрянет в ограде. Руслана вытащила из кармана несколько морковок и вдруг взглянула на Соню:

– Не боишься?

– Нет. – Софья обрадовалась, что и для нее нашлось занятие.

Забрала морковки и стала угощать коней, следя, чтобы обоим досталось поровну. Внезапно возникший на верхушке столба черный кот наблюдал за этим, медленно щуря зеленый глаз. Второго глаза у кота не было.

Митя молчал, ожидая, что хозяйка сама заведет разговор.

– Я сразу после войны приют открыла, – начала она. – Пенсию за службу дали, выплату по ранению. Хватило на это подворье. Я сюда Буянку определила, кур завела, гусей. Потом Шкет как-то приблудился да остался, – кивнула она на серого пса, который улегся рядом. – Затем кошка явилась на сносях. Этот разбойник, – бросила взгляд на кота, – из третьего ее помета. Бесом кличут. Потом цирк передвижной как-то на вокзальной площади выступал. Медведь у них сильно заболел, так эти сволочи чуть на бойню его не отправили. Пришлось забрать.

Соне почему-то представилось, как Руслана вырывает поводок из рук дрессировщика и отвешивает ему на площади пару оплеух. Такая могла бы. Яшка снова требовательно боднул Сонину руку, выпрашивая угощение. Не отвлекайся, мол.

– Сколько их тут всего? – спросил Митя.

– Пять лошадей да одна зебра. Мишка цирковой, еще лев, тоже списанный. Семья енотов, бобр, кролики. Сова в птичнике подраненная, зимой принесли. Собак уличных пять вместе со Шкетом, а в доме еще восемь. Там у меня старички, пенсионеры. Кошек я не считаю уже. Они как-то сами… образуются. Ну и народ окрестный тащит. Чуть где больная или ничейная животина найдется – всех ко мне несут. Уже и звериного фельдшера пришлось нанять.

– Это, наверное, крайне накладно – содержать такое хозяйство, – сказал Митя.

– Накладно, – согласилась Руслана. – Три работника плюс фельдшер да помощница по хозяйству. Справляемся. А деньгами добрые люди помогают.

– Вроде Дарьи Васильевны Зубатовой? – небрежно спросил Митя.

Соне эта показная небрежность была хорошо знакома. Он всегда с таким видом задает важные вопросы – как будто ответ ему совсем не важен, да и сам вопрос не стоит никакого внимания.

– Она мне нравилась. – Руслана вновь потянулась за портсигаром. – В ней была сила воли. И стержень. Если вы понимаете, о чем я.

Митя кивнул, а Соня, достав платок, вытерла руки.

– А вот мои работники ее на дух не переносили, – неожиданно закончила женщина, выпустив клуб дыма.

– Почему же? – удивился Митя, и Соня тоже замерла с очередным куском морковки в руке, который тут же, клацнув зубами, стащил Яшка.

– На льва хотите посмотреть? – спросила Руслана.

И, не дожидаясь ответа, зашагала к дальним постройкам. Митя с Соней понимающе переглянулись и двинулись следом.

Лев тоже был очень старый. Он лежал в большом вольере и дремал, щурясь на солнце. А рядом суетился щуплый мужичок, накладывая в большой таз общипанных кур и кости с ошметками мяса. Отпер дверцу и занес обед внутрь. Соня похолодела. Но лев даже не встал. Лишь повернул голову, принюхался и медленно подошел к миске после того, как мужичок покинул вольер.

Между прутьями решетки внутрь тут же просочился Бес – изящно и грациозно, как это умеют только коты. И тоже сунулся в таз с мясом.

Соня в испуге ахнула и услышала:

– Не сожрет. Савва слишком стар и ленив, чтобы размениваться на кота.

И действительно, Бес утащил из миски кусок мяса, а лев даже ухом не повел. Удивительно, но ели эти двое совершенно одинаково: как большой кот и его уменьшенная копия.

Руслана провела их с Митей по территории, показала другие постройки: с медведем Амуром и семейством енотов, птичник, где копошились куры, а под потолком сидела, нахохлившись, белая сова. И Соня уже почти позабыла про грязь и первые неприятные впечатления. Потому что, в отличие от улицы, в вольерах у животных было чисто и почти не пахло. Были вода и еда. И выглядели звери довольными. Даже старый облезлый мишка.

Руслана рассказывала про каждого. Угощала. Гладила. Но на последний Митин вопрос так и не ответила. А он как будто и в самом деле забыл, что его задал.

Соню это нервировало. Она перебрала в голове десятки вариантов ответов, но так и не услышала от хозяйки приюта правильной версии.

Это очень злило. Хотя все остальное Соне уже начало нравиться. Особенно еноты, которые тщательно «постирали» принесенное угощение в тазике с водой.

Так они дошли до большого дома, и Руслана распахнула входную дверь, приглашая их внутрь:

– Слава, у нас гости из полиции!

Слава, к