По краю земли - Катерина Ромм
– Алина. Портал в твой мир давно сломан. Его слишком часто использовали, ходили туда и назад, и в один день он больше не открылся. Мне очень жаль.
Женщина застыла с чашкой в руке. Взгляд остекленел, затуманился.
– Мы будем стараться. Будем думать, как тебе помочь. Честно!
Алина помотала головой, опустила кружку и вдруг со всей силы оттолкнулась от стола, чуть не опрокинув скамью.
– Нет! – отчаянно крикнула она. – Нет, не может быть!
И вылетела из столовой.
Айлек поднялся, чтобы броситься за ней, но Венда успела ухватить его за рукав.
– Оставь. Ей некуда идти. Она вернётся.
Венда опустила голову, и слёзы скользнули по щекам. Пролились в миску и смешались с кисло-сладким облепиховым сиропом.
ιδ
Алина вернулась в гостиницу к вечеру. Пришла молча, хмуря брови, и подсела за стол к Айлеку и Венде. Айлек пил горячее молоко с маслом и мёдом – горло покалывало с самого утра. Он боялся, что сляжет, и тогда Венде придётся одной справляться и с женщиной с Поверхности, и с отцом, когда тот доберётся до Малакки. Поэтому Айлек всё пил и пил молоко, иногда добавляя в него сухие травы и порошки, оставшиеся от ельнских запасов.
Венда и женщина долго разговаривали приглушёнными голосами, но Айлек, как ни старался, не мог разобрать, в какое русло потекла их беседа. Он узнал обо всём позже: Венда шепнула ему перед сном, что завтра они пойдут искать портал рядом с Малаккой. Пусть тот, что во Флоре, недоступен – но ведь как‐то же Алина попала в Ориендейл?
Они вышли за пределы деревни и долго бродили в округе. Айлек ёжился от колючего ветра, Венда и Алина иногда перекидывались взволнованными фразами, но больше молчали. Они так ничего и не обнаружили. Разве что…
Айлек снова огляделся и ковырнул снег мыском сапога. Снежные лоскуты на поле пестрели проталинами, хвойные деревья сгрудились в стороне, на столбах вдоль дороги развевались яркие ленты – это Малакка приукрасилась к предполагаемому приезду старейшины. Всё как и должно быть в Ориендейле на исходе зимы. Однако что‐то едва уловимо раздражало, зудело на самом краю сознания, словно надоедливый комар жарким летом…
Днём Айлек смолчал, не стал ничего говорить Венде и Алине. Вместе они вернулись в гостевой дом, и Венда предложила Алине пройтись по городу, чтобы не сидеть на одном месте, ломая голову над неразрешимыми вопросами. Айлек остался. Ему необходимо было подумать, а прежде всего – снова оказаться на поляне, на этот раз в одиночестве.
Он повёл рукой в воздухе. Сел на корточки, раскопал снег и прижал ладони к холодной земле. Прошлогодняя трава ворчала, жаловалась на ориендельскую зиму, цеплялась за пальцы Айлека, но всё это было не то, не то! Айлек с досадой поднялся и отряхнул руки. Трава ничего не знала, не знал и лес. Что‐то иное вклинилось здесь в течение энергии лишь на одно мгновение несколько дней назад – и снова исчезло. Айлек ещё чувствовал отголоски, отблески, осколки, но не мог ухватить суть.
Жаль. Он не смел надеяться, что отыщет проход в Поверхностный мир, и всё же разочарование больно кольнуло сердце. Неужели это конец? Приедет старейшина, заберёт Алину, заберёт Венду… Тогда Айлеку, наверное, придётся вернуться в общину травников. Марель ждёт его. Вместе с Сэльмаром. От одной мысли об этом душа покрывалась инеем.
Он покачал головой и направился назад в Малакку. Дорогу развезло на солнце, грязь расползалась под ногами, и Айлек сошёл на обочину. Лучше уж идти по мокрому снегу. Шаг за шагом он не заметил, как добрался до гостевого двора. Там вовсю хозяйничала Миражет: с задорным смехом она строила детей парами и уговаривала их взяться за руки.
– Ну, готовы? И кто у нас сегодня водопад?
– Ты-ы водопа-а-ад! – заверещала самая мелкая девчушка.
– Я? – наигранно удивилась Миражет, будто вовсе не ожидала такого развития событий. – Вот дела! Что ж, хорошо… – Она нырнула в коридор из поднятых рук и, низко пригибаясь, чтобы не задеть крепко сцепленные ладони, засеменила по проходу. – Я бегу-бегу, до берега не уберегу, найду и за собой уведу… Нимешку!
Миражет выхватила из строя девочку, что попросила её водить, и провела к концу «водопада». Мальчик, оставшийся без пары в лице Нимешки, подскочил, обежал других ребят и с радостным воплем «Я водопад!» бросился в тоннель.
– Бегу-бегу, до берега не уберегу…
Стоять на одном месте без движения было холодно, и всё же Айлек задержался на дворе, наблюдая за детьми. В общине травников «водопада» не существовало. Там он показался бы слишком дерзкой, слишком шумной игрой, однако Ориендейл был словно создан для этого веселья, жаркого смеха и пёстрых платков – чтобы не печалиться о долгой зиме.
– …до берега не уберегу, найду и за собой уведу… ну, вот этого, новенького, – серьёзно и совсем не мелодично протараторил пухлощёкий ребёнок, вытягивая из строя поднятых рук мальчика на несколько лет старше остальных.
Миражет звонко поблагодарила пухлощёкого за то, что малыш не постеснялся выбрать гостя, который только сегодня прибыл на двор. Айлек же глядел на них, склонив голову, и думал, что он, верно, вконец переутомился от долгой ходьбы или же в голове помутилось от голода и тревог. Ведь перед ним вместе с детьми Миражет в «водопад» как ни в чём не бывало играл Фелтон… Рыжие волосы скрывались под шапкой, зато лицо было его. Но такого не могло быть, нет. Нет, нет, нет!
Нет?
На плечо Айлека легла чья‐то рука, он резко обернулся и вздрогнул так, что шее стало щекотно от мурашек.
– Ты будто привидение увидел? – фыркнул знакомый голос.
Айлек уставился на Меркуруса, не в состоянии осознать, что происходит. Земля будто ушла из-под ног, а на что годится травник без земли?
– Венда… – выдавил Айлек, и Меркурус кивнул.
– Эта милаха, Миражет, уже отправила за ней детей. Сейчас приведут, нам сказали подождать. Ты как вообще, дышишь? Может, присядешь?
За пшеничной бородой и давно не стриженными волосами Меркуруса мало что можно было разглядеть, только глаза сверкали чистым янтарём. В развевающемся на ветру тёмно-сером плаще, тяжело опираясь на посох, он стоял на дворе гостевого дома, словно непоколебимая скала. И Айлек не выдержал – привалился к надёжному плечу Меркуруса, потому что даже сделать три шага в сторону скамейки
