Короли небес - Ричард Нелл

трещинами и сколами из-за непогоды и детских игр. Айдэн находился рядом с Волом, настолько неподвижный, что его тоже можно было принять за статую. Его вооружённые люди окружили своего вождя; некоторые наблюдали за толпой, большинство же стояли, опустив головы, словно вознося молитвы.

Интуиция измотанной бессонной ночью Далы не говорила ничего нового. Её нервы были на пределе от такого количества людей, голосов и звуков. Она подняла глаза на солнце, уже проглянувшее над горизонтом, и подумала, что, возможно, Бирмун вообще не явится.

Но вскоре со стороны дороги послышались голоса. Люди зашумели, почувствовав перемену настроения. По узкой улице, сопровождаемый группой людей, шёл воин, и Дала далеко не сразу его опознала.

Бирмун сбрил бороду, избавился от грязного тряпья. Он выглядел на десять лет моложе того сломленного пьяницы, что только этой ночью в зале «ночных людей» заплетающимся языком выставлял ей условия. На груди сверкала кираса, на руке красовался железный щит богача. Дала глазам своим не могла поверить, но постепенно приняла истину: её он обманул так же, как обманул людей, убивших его отца. И вот теперь он стоял здесь, готовый, вооружённый, и его мускулистое тело больше не скрывали толстые шерстяные накидки.

Айдэн заговорил – слишком тихо, чтобы Дала могла услышать, но стоящий рядом с ним скальд Эгиль кричал толпе его слова:

– Айдэн говорит, что Бирмун, сын Канита, не какой-нибудь трус с мятежным сердцем. Он пришёл сразиться пред богами – он пришёл за Айдэном, и только за ним. Держите руки подальше от клинков!

Бирмун прошёл к расчищенному пространству и кивнул противнику, жестом приказав своим людям отойти. Это были воины и простолюдины, одетые в мешанину мехов, ткани и доспехов, так что северян было невозможно отличить от южан и среднеземцев. Дала не узнала никого из них.

Айдэн вступил в круг и обнажил свой рунный меч – длинный тяжёлый клинок, который более слабый человек едва ли бы поднял одной рукой. Когда Бирмун вытащил оружие, сердце Далы учащённо забилось.

Ей не верилось, что это происходит по-настоящему. О победе здесь речи не шло – два великих воина пепла просто убьют друг друга, в то время как за морем сидит настоящий враг. Ей хотелось вскочить и высказать это, закричать, что они безумцы. Но она не могла. Мужчины и их вожди заведовали миром насилия, так было всегда ещё со времён Гальдры. Ей оставалось лишь сидеть и смотреть.

Бирмун бросил щит и достал рунный меч, настолько большой, что даже Айдэну пришлось бы держать его двумя руками. Тёмное железо выглядело почти чёрным – знаменитый клинок «ночного человека», подаренный ему лично Букаягом. Сильным уверенным голосом он заговорил.

– Состязание ли это между богами, Айдэн, или между людьми? В сем священном месте мы должны сражаться так, как сражались наши предки – один хороший меч и три деревянных щита. Не более. – Он отбросил оружие и начал снимать доспех.

Айдэн фыркнул. На его лице появилась редкая улыбка, и он тоже опустил меч. Притихшая толпа ошарашенно наблюдала, как воины снимают броню, а также кожаные и тканевые одежды, оставаясь холодным утром с обнажённым торсом.

Айдэн выглядел как истинный бог – словно высеченный из того же камня, что и статуи рядом, чудовищно высокий, длиннорукий и длинноногий, как Рока. Но, к изумлению Далы, Бирмун ничуть ему не уступал. Десять лет назад она часто видела его нагим, но сейчас он был более мускулистым и жилистым, чем когда-либо прежде, словно готовился к этому моменту. Он был младше Айдэна. Дала закрыла глаза и поёрзала на стуле, не уверенная, имеет ли это значение, и если имеет, то какое. Нет, сказала она себе. Айдэн – живая легенда, и шаман выбрал его. Он не потерпит поражения.

Мужчины уже ликовали. Со всех сторон они одобрительно ревели, жаждая крови. Глупцы! – хотелось крикнуть Дале. Разве вы не видите, насколько хрупок мир? Не понимаете, что, если Айдэн умрёт, великие вожди разорвут мир на части? Что мне делать? – думала она. Что я могу сделать?

Воины шагнули вперёд. Круг был невелик, и места для манёвров было мало.

Люди толпились, и Дале пришлось встать со стула и подойти к краю помоста, чтобы видеть происходящее. Она заметила, как исказилось лицо Бирмуна, когда он прорычал:

– Помнишь Дага?

Айдэн сузил глаза, но ничего не сказал.

– Он был помощником моего отца, – прошипел Бирмун, – затем моим. Умер в твоём лагере от руки какого-то дурака, а ты ничего не сделал. Помнишь это, великий вождь?

Айдэн кивнул, словно и правда помнил, и Бирмун оскалился.

– Увидишь его – передай, что я заботился о его детях.

Дала подпрыгнула, когда оба вождя бросились в атаку.

Звук столкнувшихся щитов на мгновение перекрыл гул мужских голосов. Оба бойца отпрыгнули в сторону, и их клинки зазвенели, когда каждый нанёс по мощному удару. Дала никогда не видела, как сражается Бирмун. В каком-то смысле она всегда считала его копателем, не воином – человеком, которого выдернули из обычной жизни и поставили вождём, а он оказался к этому не готов. Но сейчас от того человека не осталось и следа.

Бирмун рубил и уворачивался, парируя и отвечая на каждый удар величайшего в мире воина. От их щитов летели щепки, а железо сотрясалось, ломая ободки, окружавшие металлический умбон.

Айдэн был крупнее и старше. Если он не сможет убить противника, удастся ли Бирмуну его измотать? Дала не позволила ругательству сорваться с языка, разъярённая собственным невежеством в таких делах. Остановите их! – хотелось ей закричать собравшимся. Где ты, Рока? Почему всё так?

Но мужчины радостно ревели, заворожённые, словно дети, слушающие песнь скальда. Вскоре оба воина уже обливались потом, их взгляды были сосредоточены на противнике, лица напряжены до предела. Первым сломался щит Бирмуна, и Айдэн тут же отступил, отбрасывая собственный, практически разбитый, щит.

Они как будто бы поменяли стойку и закружились по площадке словно псы, уже менее агрессивно, выискивая у противника малейшую слабость. В один момент они вновь сцепились, с рёвом обрушивая друг на друга сильные удары. Вскоре сломались и вторые щиты.

Оба, очевидно, начали уставать. Они снова принялись кружить, стараясь не тратить энергию или не рисковать понапрасну последними щитами. Бирмун напал первым – раз, второй, обрушивая мощные сокрушительные удары на щит Айдэна.

Вождь Хусавика отступил, и Дала увидела изумление на лицах людей, когда он провёл рукой по вспотевшему лбу. Бирмун, похоже, почувствовал его слабость и снова бросился в атаку.

Айдэн отбросил щит, выпрямился, словно ждал чего-то, и обрушил свой меч прямо