Повести монгольских писателей. Том первый - Цэндийн Дамдинсурэн
Этот синий дом был известен лишь немногим жителям города S, а что касается таинственной деятельности его обитателя, господина Цзо Пусана, то о ней никто ничего не знал. Имя этого господина было окружено глубокой тайной.
За окном лежал городок S, окутанный глубокой ночной тьмой. Эта тьма действовала удручающе.
Господин X глубоко вздохнул и, задернув штору, снова подошел к Цзо Пусану.
— Нас меньше всего должно беспокоить, как будут реагировать монголы. Если правительство Внешней Монголии пошлет такую же, как и всегда, ноту протеста, то наше гоминьдановское правительство сумеет дать на нее надлежащий ответ. Оно напишет, что наши войска никогда не вторгались на территорию Монголии. Вторжение было совершено на нашу территорию со стороны монгольских пограничных войск. Если такой ответ не подойдет, можно придумать что-нибудь другое. Например, заявить, что вторжение в Монголию совершила группа бандитов, не имеющая никакого подданства… Впрочем, давать ответ не так уж обязательно. Нас, людей секретной службы, все это не должно беспокоить. Это — дело дипломатов с их церемониями и условностями. Правда, сейчас наши гоминьдановские дипломаты уже перестали придерживаться этих пустых и ненужных условностей. Да, собственно говоря, много рассуждать тут и не приходится. Надо послать людей сегодня же ночью. Время настало. Скажите, Цзо Пусан, готов ли у вас план нападения? — И господин X склонился над картой, на которую смотрел его собеседник.
Господин Цзо Пусан нацепил на нос большие старинные очки в латунной оправе и тонким пальцем ткнул в отмеченное коричневыми точками место на карте. На его костлявой руке с длинными и острыми ногтями отчетливо проступали вены.
— По-моему, выгодней всего напасть вот отсюда, — ответил он.
Господин X посмотрел на жирную красную линию, проведенную через коричневые точки, и весь подтянулся, словно готовясь к прыжку. Схватив со стола бутылку красного вина, он налил рюмку, выпил залпом и спросил:
— Как называется это место?
Цзо Пусан с удивлением посмотрел на него из-под очков своими потухшими серыми глазами. Такой вопрос мог задать только совершенно несведущий человек.
— Это гора Байдак-Богдо.
Худощавое лицо господина X сморщилось.
— Разве граница Монголии проходит через эту вершину? — спросил он.
— Если рассматривать этот вопрос исторически, — ответил Цзо Пусан, — то на самом деле это не так. Гора Байдак-Богдо находится в глубине Внешней Монголии. Это их гора, — и, указывая на тонкую синюю линию, которая проходила через территорию, отмеченную коричневыми точками, он продолжал: — Вот это — река Будун-Харгайту.
Господин X, выпивший лишь одну рюмку вина, нисколько не опьянел, просто у него прибавилось храбрости. Он заложил руки за спину и, выпятив грудь, проговорил:
— «Халгай»! По-монгольски это значит ядовитая трава, до которой нельзя дотрагиваться. В том месте, вероятно, очень много этой травы.
Цзо Пусан удивленно поднял плечи и развел руками:
— Я плохо произношу звук «р» и вы, вероятно, не поняли. Эта река называется не Будун-Халгайту, а Будун-Харгайту. «Харгай» — по-монгольски, кажется, означает местность, поросшую деревьями. Да и вообще, стоит ли нам разбираться в тонкостях произношения монгольских слов? По-моему, чем быстрее мы приступим к осуществлению нашего плана, тем лучше. — Он повернулся лицом к господину X, как бы давая понять, что ждет распоряжений. Цзо Пусан очень беспокоился, не сказал ли он чего-нибудь слишком резкого и необдуманного этому господину X.
Господин X уставился на квадратные усики, украшавшие верхнюю губу Цзо Пусана. Ему вспомнилось, как осенью 1945 года, после капитуляции Японии, он просматривал дела в архиве японского разведуправления в Нанкине и увидел там фотографию Цзо Пусана. На фотографии Цзо Пусан был точь-в-точь такой, как сейчас, с такими же квадратными усиками. «Вероятно, он очень усердно работал тогда на японскую разведку», — подумал господин X. Вслух он спокойно сказал:
— Уважаемый господин Цзо Пусан, разрешите полюбопытствовать, почему вы избрали именно район Будун-Харгайту объектом нападения?
Цзо Пусан был весьма польщен тем, что этот человек, перед которым он трепетал в душе, назвал его не только господин Цзо Пусан, а даже уважаемый господин Цзо Пусан. На его лице появилась улыбка, похожая скорее на гримасу, и он привычным движением провел рукой по лысине и пригладил волосы на висках.
— Река Будун-Харгайту протекает по местам, заросшим густым лесом и кустарником. В низовьях этой реки расставлены монгольские пограничные посты. Наши люди, незаметно подкравшись, захватят эти посты без единого выстрела, и мы вернемся обратно с богатой добычей. Вот как я думаю провести эту операцию, — самодовольно проговорил Цзо Пусан.
Выслушав его, господин X чуть заметно улыбнулся.
— Мне очень нравится ваш план нападения, господин Цзо Пусан. Пусть будет по-вашему. А теперь позовите секретаря, — и он откинулся на спинку мягкого кресла, покрытого белым чехлом.
Господин Цзо Пусан нажал кнопку звонка.
Из соседней комнаты вошел секретарь, молодой человек в штатском, лет двадцати с небольшим. Судя по его бледному лицу с опухшими веками, он не спал несколько суток подряд. Он молча вытянулся у двери, ожидая распоряжений.
Господин X изобразил на своем лице нечто среднее между улыбкой и гримасой и заговорил, строго тыча пальцем в вошедшего:
— Сейчас же идите и приведите сюда подполковника Хау Ена, командира части, которая только что прибыла сюда из города N. Не смейте разговаривать с офицерами и солдатами. Они наверняка будут спрашивать, как называется город, куда их привезли, и будут задавать всякие другие вопросы. Отвечайте им по-английски, что не знаете китайского языка. Быстро сделайте свое дело и возвращайтесь обратно. Если вы перекинетесь с кем-нибудь хоть одним словом, вам несдобровать. Хорошенько запомните это. Подполковнику тоже не смейте говорить, куда его вызывают, к кому и по какому делу. Вы проведете его сюда через подъезд номер семь в задней части дома.
— Слушаю. — Секретарь почтительно склонил голову и вышел.
Вскоре он снова вошел в комнату вместе с высоким тучным человеком лет сорока. Этот человек с лицом, изъеденным оспой, и с выступающей, как у бульдога, челюстью, и был подполковник Хау Ен.
Не зная точно, кто из этих двух господ, сидевших в глубоких креслах, важнее, подполковник пустился на хитрость и обратился сразу к обоим:
— По вашему приказанию, уважаемые господа, подполковник Хау Ен явился.
Господин X указал на свободный стул:
— Садитесь, пожалуйста, господин подполковник.
Подполковник Хау Ен сел, выпятив грудь, и уставился на господина X. Между колен он поставил свою кривую саблю тонкой работы. Этой
