Раннее христианство. Том II - Эрнест Жозеф Ренан

Раннее христианство

II

Разве не знаете, что вы — храм Божий, и Дух Божий живет в вас?

1 Кор. 3,16

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

В начале XX века знаменитое издательство Брокгауза и Ефрона выпустило своеобразное энциклопедическое издание — «Общую историю европейской культуры» в шести томах. Последние два тома этого издания были посвящены истории раннего христианства. Авторы, чьи работы вошли в эти тома, — А. Гарнак, Э. Ренан, А. Юлихер, Э. Гэтч, Ю. Велльгаузен — представляли цвет европейской исторической и философской науки.

Прошло почти сто лет, но современный читатель может убедиться сам, что знаменитое издательство, подарившее России ее лучшую энциклопедию, проявило как всегда удивительную прозорливость. Работы, собранные в их двухтомнике, и сегодня читаются с огромным интересом, более того — даже сейчас найдется немного произведений подобного рода, которые можно было бы поставить в один ряд с работами Адольфа Гарнака или Эрнеста Ренана. Именно поэтому было принято решение переиздать работы, вошедшие в издание Брокгауза и Эфрона. К сожалению технические возможности не позволили воспроизвести все издание в полном объеме, из-за чего пришлось исключить произведения Ю. Велльгаузена и Э. Гэтча.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ИЗДАНИЮ БРОКГАУЗА И ЕФРОНА

С предлагаемым шестым томом изображение раннего христианства в рамке нашей исторической энциклопедии закончено. В него вошли три очерка, связанные между собою общей идеей, а именно:

1) Очерк Э. Гэтча (Hatch) под заглавием «Эллинизм и христианство» (английское заглавие: «The influence of greek ideas and usages upon the Christian church»; это — лекции, прочитанные в серии Hibbert lectures в 1888 г. и изданные после смерти лектора его другом Fairbaim'ом в 1890 г.; мы пользовались лондонским изданием 1904 г., но сочли более целесообразным сократить заглавие, следуя примеру немецкого переводчика). О достоинстве этого труда достаточно сказано в критическом послесловии Гарнака к немецкому переводу Preuschen'a, приложенному также и к этому изданию. Все же в основание русского перевода (переводчицы А. И. Зелинская, М. И. Берг и С. В. Меликова) положен английский оригинал, а не немецкий перевод, который, вследствие недостаточного знакомства переводчика с английским языком, изобилует ошибками и местами прямо непонятен.

2) Очерк Э. Ренана «Рим и христианство» (переводчица З. И. Таберио) гораздо более легкий и удобочитаемый, чем солидный труд Гэтча. Так как влияние Рима на христианство сказалось не столько в области церковного учения, сколько в области церковного устройства, то эта разница вполне естественна; но и независимо от нее читателю не будет неприятно противопоставить блестящее изложение французского историка серьезной и кропотливой работе английского богослова.

3) Наконец, третий очерк — «Краткая история догматов» Ад. Гарнака (переводчица С. В. Меликова). Это — серьезное и содержательное при всей относительной краткости развитие последних страниц «Сущности христианства» того же автора, перевод которой был дан в пятом томе. Вряд ли можно сомневаться в том, что эта «Краткая история догматов» — в настоящее время лучшая из всех, имеющихся в нашем распоряжении и что ее перевод по-русски поэтому соответствует действительной потребности. Со всем тем читатель приглашается помнить оговорку, сделанную нами в предисловии к пятому тому; ему нетрудно будет самому подметить места, где объективность историка и психолога оставляет автора, и на смену ей является конфессиональная предвзятость богослова-протестанта. Думается, однако, что эти места не могут затмить и в глазах русского читателя выдающегося достоинства переведенного сочинения.

Ф. ЗЕЛИНСКИЙ

Эрнест РЕНАН

РИМ И ХРИСТИАНСТВО

В КАКОМ СМЫСЛЕ ХРИСТИАНСТВО ЯВЛЯЕТСЯ ДЕЛОМ РИМА

Милостивые государыни и милостивые государи! Я был счастлив и горд получить от попечителей этого высокого учреждения приглашение продолжать тот курс, который начал здесь мой славный друг и коллега Макс Мюллер и польза которого делается все более и более очевидной. Широкая и искренняя мысль всегда бывает плодотворна. Вот уже более тридцати лет, как уважаемый Роберт Гибберт оставил капитал, предназначенный служить успехам просвещенного христианства, неотделимым, по его мнению, от успехов науки и разума. В руках умных администраторов это пожертвование послужило поводом к целому ряду лекций по всем великим вопросам религиозной истории человечества. Деятели этой реформы справедливо сказали себе: почему метод, оказавшийся успешным во всех других отраслях умственной культуры, не будет хорош в применении к области религии? Почему искание истины, не боящееся никаких последствий, было бы опасным в теологии, когда оно встретило общее одобрение в области наук социальных и естественных? Вы поверили в истину, господа, и вы были правы. Есть лишь одна истина, и утверждать, что критика должна смягчать свои приемы там, где дело коснулось данной истины, значит недостаточно желать раскрытия последней. Нет, господа, истина может обойтись без любезностей. Я с радостью откликнулся на ваш призыв; обязанности по отношению к разуму я понимаю так же, как и вы. Как и вы, я считал бы оскорблением веры предположение, что в обращении с ней нужна известная мягкость. Так же, как и вы, я думаю, что культ идеального является долгом человека и заключается в научных исканиях, независимых, не боящихся результатов, и что настоящей данью уважения к истине будет искание ее без пощады, с твердой решимостью все принести ей в жертву.

Вы хотите, чтобы все собеседования представляли собою великое историческое целое, раскрывающее те усилия, которые род человеческий делал для разрешения окружающих его и касающихся его судеб проблем. При современном состоянии человеческого ума никто не может надеяться разрешить эти проблемы; всякий догматизм — уже в силу одного того, что он догматизм — кажется нам подозрительным. Мы охотно допускаем, что религиозная или философская система может и даже должна заключать в себе известную долю истины; но мы отказываем ей еще прежде, чем приступить к ее рассмотрению, в возможности заключать в себе истину абсолютную. Историю мы любим. Хорошо составленная история всегда хороша. Ведь даже тогда, когда будет доказано, что, стараясь охватить бесконечное, человек преследовал химеру, история этих попыток, более смелая, чем плодотворная, будет все-таки полезна. Она доказывает, что стремления человека действительно превышают круг его ограниченного существования; она показывает, сколько энергии потратил человек ради чистой любви к истинному и прекрасному; она учит нас уважать этого бедного, обездоленного человека, принявшего на себя, кроме страданий, которыми наделила его природа, еще терзания неизвестности,