История с продолжением - Патти Каллахан
– Мне было так интересно, куда же ушла Эмджи. – В ее произношении угадывался легкий британский акцент.
Мне так много хотелось сказать. Разве не таилось внутри меня множество разных чувств? Разве не придумывала я с детства вопросы, которые задам, когда найду ее? Но в голову не приходило ни единого слова ни на каком языке, даже на придуманном ею.
Я не испытывала гнева и чувствовала лишь тоску, которую несла в себе вплоть до этого мгновения.
– Ничего не понимаю, – проговорил Чарли, держа меня за руку. – Вы доводились моему отцу троюродной сестрой… И вы мать Клары. Вы… – Он посмотрел на меня. – Так мы родственники?
– Нет. – Мать коснулась руки Чарли. – Мы не родственники. Это все так просто не объяснишь.
Затем мама нашла мое лицо взглядом, знакомым мне с детства: взглядом, в котором все ее внимание было посвящено мне, с тем же искренним и всепоглощающим обожанием. Он снился мне ночами, и я просыпалась в слезах, он заставлял верить, что если она жива, то обязательно ко мне вернется.
– Ты назвала дочь в честь меня? – спросила мать.
– Да. Мне всегда хотелось, чтобы ты была рядом. – Правда, в которой я сама себе не отваживалась признаться, без труда слетела с языка.
У нее вырвался возглас боли.
– Как могла ты так поступить? – выкрикнула я, закрывая лицо ладонями. – Как могла бросить нас?
В коттедже у матери было натоплено, а чайник затянул свою песенку, когда мы уселись вокруг стола ручной работы у нее на кухне. Руки нам грели чашки с фиалками по фарфоровой кромке. Мама – неужели это слово может относиться к сидящей напротив меня реальной женщине, а не к вымышленному образу? – приготовила чашку горячего шоколада для Винни, сидевшей на стуле и болтавшей ногами.
Накрывали на стол в молчании. Наверное, всем нам требовалось время, чтобы принять новую реальность: мама жива и обитает в коттедже у озера в малообжитой части Англии.
Домик был тесным, старым и уютным. За белой дощатой дверью с латунной ручкой в форме яйца виднелась односпальная кровать под бело-голубым лоскутным покрывалом. Гостиная переходила в отделанную потемневшим деревом кухню. Пламя затрещало в очаге, когда Чарли подкинул еще полено. Вдоль каждой из стен выстроились полки от пола до потолка, уставленные в два-три ряда книгами. Наши пальто, шапки и рукавицы лежали, сваленные в кучу, на скамье у двери. Низкие потолки с бревенчатыми балками казались укрывшей нас от мира ладонью.
Мне было интересно, сколько лет прожила здесь мать. Подойдя к столу, она зажгла две свечи в латунных подсвечниках, потом уселась напротив. Меня трясло, и Чарли положил руку мне на бедро.
– Вы замерзли? – спросил он.
– Нет, – ответила я, а помедлив, добавила: – Мне нужно знать, что случилось.
– Клара. – Голос матери звучал сдавленно из-за слез. – Сердце мое сейчас переполнено и готово разорваться от боли, которую я вижу в тебе. Я написала об этом в письме, но правда проста и сложна одновременно: я воистину сама зашила себя в свои секреты. А после приезда сюда все запуталось еще сильнее.
– Не понимаю, – сказала я.
– Знаю, у тебя так много вопросов, и обещаю ответить на все из них. Но вот с чего мне хотелось бы начать. – Голос ее звучал надтреснуто, и следующие несколько слов дались ей с трудом. – Я любила тебя все эти годы. Каждый день. Все, что я рисовала, сочиняла или делала, это было для тебя. Было и остается почти невозможно понять, как женщина, любящая свою дочь, способна оставить ее, но я постараюсь объяснить. Все, чему я посвятила себя после ухода, делалось ради тебя, во искупление и возрождение моей души: это были язык и искусство. Жизнь здесь, в Соури, была моим изгнанием и спасением, но в остальном, в творчестве, предназначалась тебе одной.
Я проглотила слезы: чтобы понять, требовалось быть сильной и сосредоточенной.
– Хочешь сказать, ты желала, чтобы мы тебя нашли? Направила нас сюда?
– Нет. Я не хотела причинять тебе боль от встречи со мной. Я знала, что ты не хочешь… этого. – Она отвернулась и утерла слезы, потом снова посмотрела на меня.
– Так и с теми бумагами. Мне не полагалось увидеть их. По крайней мере, не сейчас?
– Ах, так вот что случилось. – Мама посмотрела на Чарли. – Ты нашел мой словарь в вещах отца.
– Да.
– Как он оказался у Каллума? – спросила я.
– Об этом в свое время. Я не хотела, чтобы ты испытала боль, которую чувствуешь сейчас. Все, о чем я мечтала, – это чтобы у тебя была счастливая жизнь. И так оно и есть, я знаю.
В воображении, по меньшей мере в детстве, я представляла мать ангелом, опекающим меня с небес. Но Соури, пусть и благословенное место, все же не рай. И ее забота обо мне выглядела фарсом, бледной заменой прямого участия в воспитании дочери.
– Я бы предпочла, чтобы ты была рядом, – сказала я.
Она покачала головой. Ей было всего пятьдесят пять, и ее нежная красота еще не померкла, но морщины на лице говорили о жизни на природе. И сбегающие по щекам слезы находили себе дорогу в оставленных прожитыми годами следах.
– Нет, тебе не было бы лучше, находись я рядом. Ты уж мне поверь.
Винни и Чарли молчали, пока мы с матерью вели разговор, и у каждого из нас была своя боль, своя правда и свои воспоминания.
– Нет, было бы. Я определенно предпочла бы, чтобы ты была рядом. Как и папа.
– Послушай, мое любимое и единственное дитя. Послушай. Вам было без меня лучше. Я едва не убила тебя, за что до сих пор не могу себя простить. Молодой человек погиб из-за моей неосторожности и стремления жить в вымышленных мирах. Но мне все-таки не хотелось, чтобы созданные мною слова умерли вместе со мной. Я хотела, чтобы ты получила их, когда я уйду, и узнала, что я продолжала любить тебя, даже находясь далеко.
– А почему ты приняла решение, что мне лучше без тебя? – Гнев бурлил внутри; я ощущала, как его огонь разгорается снова.
– Клара, принятое мною решение нельзя было изменить. Я инсценировала собственную смерть. Покинула тебя. Как могла я вернуться?
– А о том, каково мне будет расти без тебя, ты подумала?
– Если есть родитель, способный заменить тебе отца и мать разом, то это твой дорогой папа. Я никого больше не любила. Не выходила снова замуж.
– Ты могла бы остаться и принять последствия, как это сделали мы.
– Мне не хотелось снова причинять боль.
