История с продолжением - Патти Каллахан

Миссис Ладбрук обратила внимание, что я разглядываю хранящуюся под стеклом страницу, исписанную неразборчивым почерком.

– Это страница из ее дневника, – пояснила она.

– Ничего не могу прочесть, – сказала я, наклоняясь ниже. – Это…

– Записано ее тайным языком.

– Что, простите?

– Вы не ослышались. Наша изобретательная Беатрис создала свой зашифрованный язык, чтобы записывать что угодно в своем дневнике, не опасаясь, что это прочтут родители.

– Необычайно интересно.

Мой интерес вызвал у миссис Ладбрук улыбку.

– Все так. Есть даже человек, пытающийся расшифровать записи, но мне кажется, если Беатрис не хотела, чтобы их прочли, то, может, нам и не стоит этого делать.

– Именно, – согласилась я, подумав про мамин сиквел. Про то, что она, наверное, не хотела, чтобы его прочли… До недавнего времени.

После того как мы обошли весь коттедж, заглянув во все потаенные уголки и крошечные буфеты – места, где писательница черпала вдохновение благодаря способности вдыхать жизнь в окружающие ее предметы, – я сказала Финнеасу, что нам с Винни пора возвращаться, чтобы успеть к обеду.

– Джеймсоны будут волноваться. Мы и так причинили им немало беспокойства, не хочу, чтобы они переживали из-за нашей задержки.

– Вы нашли то, что искали? Что вам было нужно?

– Нет. Не нашла. Если только вы не хотите спросить, не обнаружила ли я самое удивительное на земле место.

– Я имел в виду ответы касательно вашей матери?

– Ни единого. Если вам известно что-нибудь…

– Ничего. Каллум ни словом не обмолвился на этот счет. По крайней мере в разговоре со мной.

– То же самое говорят Чарли и Пиппа.

Он рассмеялся:

– Так она для вас теперь Пиппа? Похоже, вы и впрямь почти член семьи.

Я улыбнулась:

– Ну, думаю, у нас у всех свои секреты.

Затем Финнеас немного посерьезнел:

– Я заеду к вам как-нибудь на днях. Обещал Пиппе. Просто хотел дать ей какое-то время смириться с утратой.

Винни подняла голову, оторвавшись от разглядывания картинки к «Сказке о мистере Тоде».

– Я слышала, как она плачет, но при встрече с нами она держится отлично.

– Это личное, – промолвил Финнеас тихо. – У меня тоже есть своя боль.

Он встал, прежде чем я успела спросить, в чем дело.

Пообещав друг другу встретиться снова, мы расстались. По пути к дому Винни трещала как сорока, рассказывая о чудесах, которые ей довелось повидать. На другом конце луга стоял белый дом миссис Хилис, от него тропы вели вверх на холм. Мне хотелось пройти этими тропами, обещающими привести к тому, для чего у меня нет названия.

Мы добрались до дома Джеймсонов, где в натопленной гостиной ждал нас Чарли. Дав нам время скинуть пальто, он осведомился, все ли прошло хорошо.

Вчерашний поцелуй словно продолжал связывать нас, и я задавалась вопросом, хочет ли он другого так же, как хочу я. Сложила руки, чтобы не потянуться к нему. В его присутствии смущение исчезло, и я думала только о том, как быть ближе.

– Было так интересно посмотреть на место, где она жила, – сказала я про Хилл-Топ. – Мне представлялось нечто более величественное. Разве не глупая мысль? В смысле, наше творчество происходит из той жизни, какую мы имеем. Не обязательно жить в роскоши, чтобы создавать прекрасное.

Чарли улыбнулся.

– Рад, что вы так считаете. А теперь, – продолжил он, – Мойра приготовила нам американский ланч. По крайней мере, так она утверждает.

– Что такое американский ланч?

– Сейчас увидим.

– Чарли, я рада, что Пиппа предложила мне сходить туда. Впервые за долгое время я не думала о загадках, преследующих меня. Это было чудесно. На какой-то миг время остановилось и я обрела покой.

– Когда «здесь» и «сейчас» теряют значенье, – проговорил он.

Проблеск узнавания.

– Элиот, – сказала я. – Т. С. Элиот. Строка звучит так: «Любовь обретает себя, когда „здесь“ и „сейчас“ теряют значенье»[14].

– Да! – Он расплылся в улыбке.

– Почти идеальное стихотворение, на мой взгляд. Оно начинается так: «В моем начале мой конец».

Чарли провел пятерней по волосам.

– А заканчивается: «В моем конце мое начало».

– Мы его учили с мамой.

Он кивнул.

– Не помню, где я его учил, наверное, в университете.

Я улыбнулась ему, думая о том, что соединяющие наши судьбы нити переплетались и свивались воедино, пока мы не оказались здесь. Господи, как мне хотелось снова поцеловать его. Винни с усмешкой наблюдала за нами.

Мы поднялись, чтобы пройти в столовую, но тут я остановилась и повернулась к нему.

– Ах да. Мы наткнулись на Финнеаса Эндрюса, нашего знакомого с корабля.

– Это хороший человек. Какие поразительные у вас тут знакомства, – сказал Чарли и положил руку мне на плечо. Этот неожиданный жест был исполнен такой нежности, что я прижалась к нему и простояла так достаточно долго, чтобы Винни ухитрилась протиснуться в наши объятия.

Глава 42

Клара

Озерный край, Англия

– С того мгновения, как вы рассказали мне про мать, я утратила покой, – обратилась ко мне Пиппа. – Мне хочется помочь.

На озерном берегу, затянутом утренним туманом, Чарли и я испытывали одновременно смущение и близость друг к другу. Мы потешались над вчерашним «американским ланчем», состоявшим из непрожаренной отбивной и макарон с посыпкой из сыра, запеченной почти до черноты, будили сонные воды озера, запуская камушки по гладкой поверхности и наблюдая, как от их падения расходятся круги. Легкая пелена опустилась на Эстуэйт-Уотер, словно облако упало на землю.

Там, на берегу, Пиппа разыскала нас с Чарли на следующий день после нашего визита в Хилл-Топ. Поплотнее закутавшись в шарф, она обратилась к нам:

– Лежа без сна ночью, я вспомнила еще кое о чем и хотела бы поделиться с вами.

– Говорите, – сказала я. От утренней дремы не осталось и следа, я вся превратилась во внимание.

– Чарли, дорогой, помнишь все эти страницы, которые печатал отец у себя в комнате?

– Да. – Он подошел к матери, выронив камешек, который держал в руке.

– Я порылась в ворохах бумаг в его кабинете.

– Прежде ты туда не заглядывала?

– Нет. С какой стати? – Она недоуменно поглядела на сына, словно даже не допускала мысли о подобном вторжении в частное пространство. – Даже теперь мне как-то совестно это делать. Один из секретов долгого и прочного брака в том, что супруги должны иметь некое место для себя, внутри себя. Это были его личные комнаты. Я доверяла ему. Из того, что мне удалось найти, ничего не имеет отношения к вашей матери, Клара. Мне жаль.