Как поймать монстра. Круг третий. Книга 1 - Арина Цимеринг

— Сайлас, приятель, — глядя во мрак поверх костра, негромко позвал он. — Если ты не спишь… у меня тут назрел вопрос.

Доу не ответил, но по нему никогда нельзя было сказать, спит он или притворяется. Такой вот уж парень этот Сайлас Доу. Лучшим решением было бы перестать говорить и переключиться на сбор вещей, но Кэл, судя по всему, в последнее время избегал лучших решений как огня.

— На каких условиях тебе разрешили работать в Управлении? — все-таки спросил он.

Никто ему, конечно, не ответил.

«Ну и ладно», — с облегчением подумал он. Кто знает, стоило ли вообще поднимать эту тему с Сайласом. Помимо того, что он мог превратить любой разговор в пытку, все это очевидно было слишком личным. А лезть в личное Кэл не любил. Чужие демоны — это чужие демоны. Не нужно это ко…

— Что у тебя с волосами? — раздался хриплый голос сбоку.

— Что? — переспросил Кэл, оборачиваясь.

Доу не спал: глаза его были открыты, и сна в них не было. А взгляд Кэлу так и вовсе не понравился.

— Я спросил, — медленно повторил Доу, — что у тебя с волосами?

* * *

Этот дом казался таким же чуждым в этой реальности, как детская наклейка во взрослой книжке. Теперь на заднем дворе больше не было ничего уютного и безмятежного. Балконные двери оказались распахнуты настежь — и сквозь них в серую ночь лилось пламя.

Джемма кинулась в холл: огонь лизнул ее по плечам, ударил в лицо удушающим жаром, но не остановил. Она знала точно — из дверей прямо, мимо гостиной, в холл.

— Тедди! — закашлялся кто-то за углом. — Тедди!..

Внутри полыхал пожар.

Джонатана Купера она увидела на коленях перед лестницей. Огонь еще не добрался до него, но дым сделал свое дело — Джонатан едва двигался, ползком пытаясь добраться до ступеней. Сверху, вместе с огнем, осыпался потолок.

— Тедди, — прохрипел Джонатан еще раз и невыносимо закашлялся, хватаясь за ножку стола. — Где ты? Тедди!

Джемма не могла сдвинуться с места. Ей удалось только перевести взгляд: там, у входа на кухню, она увидела безжизненно откинутую женскую руку. Огонь уже добрался туда, бушевал жадно, беспощадно, как и положено многоголовой гидре, жесточайшей из дочерей Тифона. Так она лишила Теодора матери.

Так она лишит Теодора отца.

Но Джонатан еще не знал об этом — он полз, полз из последних сил, смотрел вперед покрасневшими глазами, едва способный держать их открытыми. Он спал внизу, когда это случилось. Ему не повезло проснуться до того, как углекислый газ убил бы его во сне… Куперу этого не сказали. «Умер во сне, — заверили его врачи. — До того как огонь до него добрался».

Но Купер знал правду.

Его отец полз, упрямо и неотступно, и смог взяться рукой за край перил, когда огонь перекинулся на его халат. Почувствовав это, Джонатан застонал, очки упали с лица, когда он дернулся, но не перестал ползти.

Он умирал в мучениях, и Джемма умирала вместе с ним. Как и Купер, умирающий во снах всю свою жизнь.

Каждую ночь он видит сон, где пожар заползает на кожу его отца, пожирает волосы. Видит, как он кричит, скрючившись на полу в семейной гостиной. Как, даже объятый огнем, протягивает руку к лестнице.

Каждую ночь Купер видит это. Каждое утро он просыпается, зная, что это его вина.

Джемма с трудом оторвала взгляд от едва шевелящегося Джонатана, чтобы посмотреть выше.

Там, на самом верху лестницы, она его и увидела.

Тедди — маленький, тринадцатилетний — стоял там, на верхней площадке, и зарево огня раскрашивало в золотой его прозрачные глаза.

Тедди улыбался.

* * *

Доу лежал на боку с открытыми глазами, в которых влажно танцевали языки пламени. Зрачки у него были узкими, как щелки, хотя раньше Кэлу казалось, что они у него обычные. Он не моргал, и выражение лица у него было настороженное, почти хищное.

— Мой парикмахер говорит, что это стиль, — бодро отрапортовал Кэл, — а ты чего не спишь? Мы через сорок минут только меняемся.

Доу не ответил, лишь поднялся — одним длинным движением выскользнул из спальника и оказался рядом с Кэлом.

— Повернись, — потребовал он, и Кэл, хмыкнув, послушался.

Доу собрал его длинные волосы наверх, нетерпеливо повернув его голову к огню. Потом замер, рассматривая то ли затылок, то ли за правым ухом.

— Это просто корни отросли, — попытался оправдаться Кэл. — Что такое? Хватит нагонять страху.

Следующий вопрос его озадачил:

— У тебя на голове нет витилиго?

— Вити… Чего?

— Отсутствия пигментации волос. — Доу взглянул ему в глаза, а затем снова посмотрел за ухо. — У тебя волосы сзади по цвету почти как твоя краска. — Он показал на себе, пальцем от шеи за одним ухом до другого. — Нет отросших корней. Они полностью. Белые. Как снег.

Доу посмотрел Кэлу в лицо.

— Ты поседел, Махелона.

* * *

Тедди улыбался.

Это была самая страшная улыбка, которую Джемма когда-либо видела. Полная жестокого, извращенного веселья, она рассекала лицо, будто кровавая рана. Широкая, от уха до уха, она сдавила Джемме горло и сковала по рукам и ногам. Пальцы свело дрожью от неконтролируемого страха. В горло забрался не угарный газ — его заполнил ужас.

Страх, инстинктивный, парализующий, клубится внутри, поднимается все выше и выше по позвоночнику. Джемма чувствует себя древним воином, столкнувшимся с чем-то, что не может объяснить его ограниченный разум.

А затем мальчик поднял руку и медленно, очень медленно, так медленно, что Вселенная успела остыть и сгинуть, поднял два пальца ко лбу. На секунду Джемма подумала: он хочет перекреститься.

Мальчик опустил руку, неспешно повернулся, то и дело озаряемый всполохами бушевавшего огня, и скрылся за поворотом. Тени он не отбрасывал.

«Я не могу туда пойти, — пожираемая ужасом, подумала Джемма. — Я не смогу. Я не смогу. Не смогу».

И сделала шаг вперед. Еще. И еще.

Настоящий Купер был наверху. В комнате с голубыми стенами. Совсем один.

Джемма бросилась наверх так, будто за ней гнались все гончие ада, — сквозь огонь и собственный страх. Она перелетела лестницу, врезалась всем телом в стену, оттолкнулась и побежала в заполненный дымом коридор — прямо к комнате.

Мальчик был там. Стоял у двери, держа руку на дверной ручке. Единственное движение, которое он совершал, — медленно и расслабленно нажимал на нее, будто хотел открыть, но то и дело передумывал.

— Ты не зайдешь, — на выдохе сказала Джемма, останавливаясь. — Ты. Туда. Не зайдешь.

Никто не откроет тебе эту