Совок порочного периода - Алексей Небоходов
Он внимательно смотрел, ожидая продолжения.
– Недавно возникла неприятная ситуация. Елена долго трудилась над проектом, вложила в него душу. Но её начальник, Виктор Павлович, бессовестно присвоил авторство себе, лишив её заслуг и морального права называться автором.
Лицо Петрова стало суровым, чего с ним почти не бывало.
– Виктор Павлович? Ты уверен в своих словах, Леонид? Это серьёзные обвинения. У него ведь безупречная репутация.
– Именно поэтому я и пришёл к вам, Сергей Петрович, – ответил я твёрдо, не отводя глаз. – Елена никогда не станет жаловаться – вы знаете её гордость. Она молчит, терпит, но это слишком тяжело для неё. Виктор Павлович украл её авторство и выставил слабой перед всем коллективом. А она привыкла молчать и терпеть.
Профессор медленно снял очки, тщательно протёр, задумавшись. В комнате повисла пауза. Затем он поднял на меня строгий взгляд:
– Почему ты обратился именно ко мне? Думаешь, я вмешаюсь и решу этот вопрос?
– Да, Сергей Петрович, именно этого я и жду. Это вопрос справедливости. Елена слишком многое сделала для бюро и лично для меня. Вы единственный, кому она доверяет, пусть даже не говорит об этом.
Профессор кивнул и, помолчав ещё немного, произнёс решительно:
– Я тебя услышал, Леонид. Обещаю разобраться немедленно и тщательно. Подобное у нас в институте недопустимо. Если твои слова подтвердятся, Виктор Павлович ответит по всей строгости. Спасибо, что сказал.
Я поднялся, чувствуя облегчение и странную радость от того, что поступил правильно.
– Спасибо вам, Сергей Петрович. Надеюсь, всё решится к лучшему – прежде всего для Елены.
Он пожал мою руку и проводил до двери:
– Иди спокойно, Леонид. Я займусь этим. Ты сделал правильно, обратившись ко мне напрямую.
Закрыв дверь квартиры профессора, я ощутил внутри непривычную лёгкость – чувство долга, который наконец выполнил. Возвращался домой с надеждой, что сегодняшний день изменит жизнь Елены и, возможно, мою собственную – к лучшему.
На следующий день события понеслись стремительно, словно повинуясь какой-то внешней силе. Вечером, уставший и отрешённый, я вернулся из института и услышал на кухне необычные, почти праздничные звуки – лёгкий смех, звон посуды, энергичные шаги.
Стоило войти на кухню, как меня встретил сияющий взгляд Елены. В её глазах светилась давно забытая радость, от которой сердце замерло.
– Лёня! Ты не представляешь, что сегодня было! – воскликнула она взволнованно. – Сергей Петрович приезжал к нам в бюро!
Она говорила торжественно и легко, словно все годы унижений и терпения теперь остались позади, выпустив на свободу счастье и облегчение. Я молча сел за стол, слушая, как слова торопливо вырываются из неё:
– Он сразу прошёл прямо к Виктору Павловичу, никого не замечая. Представляешь, Сергей Петрович, обычно такой сдержанный и интеллигентный, сегодня был совершенно другим! Говорят, кабинет содрогался от его голоса.
Елена замолчала, переводя дыхание и словно не веря самой себе. Я чувствовал гордость, понимая, что она заслужила это перемену своей силой и терпением.
– Виктор Павлович вышел из кабинета белый как мел и молча покинул здание, – продолжила Елена тише, но не менее взволнованно. – А Сергей Петрович сел на его место и вызвал меня. Я даже испугалась – зачем меня могли вызвать после такого разговора?
Голос её понизился, в глазах по-прежнему горел огонь возбуждения.
– Когда я вошла, профессор встал, вышел мне навстречу и пожал руку. Ты понимаешь? Никогда раньше он так не делал. А потом сказал прямо и просто: «Елена, я разобрался. Виктор Павлович поступил непорядочно и непрофессионально, присвоив ваши заслуги. С сегодняшнего дня он больше не работает здесь, а вы займёте его место, если согласитесь».
Елена снова умолкла, словно всё ещё не верила в происходящее. Я молчал, испытывая настоящую взрослую гордость за неё.
– Лёня, я не сразу смогла ответить, настолько это было неожиданно, – продолжила она доверительным шёпотом. – Но именно тогда я поняла, что всё было не зря: усилия, бессонные ночи, обиды и унижения. Меня признали достойной, и главное – я наконец почувствовала себя свободной от всего, что давило столько лет.
Я слушал внимательно, понимая, что она переживает переломный момент своей жизни, за которым последует нечто совершенно новое.
– И что же ты ответила ему? – спросил я тихо, стараясь не нарушить её хрупкое счастье.
– Конечно, согласилась! – воскликнула Елена и широко улыбнулась, разведя руками. – Как иначе? Ведь это не просто повышение – это возвращение справедливости, в которое я уже перестала верить.
Она замолчала, слегка удивлённая собственной откровенностью. Затем подняла глаза, полные тихой благодарности, словно догадалась, что именно я причастен к произошедшему.
– Знаешь, Лёня, это ведь не должность даже. Это возможность начать всё заново. Совершенно иначе – без страха и ожидания удара в спину. Понимаешь?
– Понимаю, – тихо сказал я, не отводя взгляда, и почувствовал, как её слова наполняют меня спокойствием. – Ты это заслужила больше, чем кто-либо другой.
Мы замолчали, смотря друг на друга, будто понимая без слов нечто очень важное, что связывало нас крепче любых родственных уз.
Видя сияние её глаз и волнение от внезапной перемены, я ощутил желание сделать этот день особенным. Мне захотелось устроить тихий семейный праздник, наполненный теплом и искренней благодарностью – праздник, который Елена заслужила за годы молчаливой самоотдачи.
– Давай устроим маленькое торжество в честь твоего назначения, – предложил я легко, словно эта идея родилась сама собой.
Елена удивлённо посмотрела на меня, чуть смутившись, но в её глазах промелькнул живой интерес, словно я угадал её невысказанное желание.
– Вечеринку? – переспросила она неуверенно, затем улыбнулась и тихо кивнула. – Да, это было бы замечательно. Только кого пригласить? У нас ведь не так много близких людей…
Я улыбнулся и легко взял её за руку, почувствовав тёплое и чуть дрожащее прикосновение.
– Во-первых, профессора… Сергея Петровича, – сказал я уверенно, заметив её тревогу. – Без него ничего бы не случилось. Он заслужил быть почётным гостем. А во-вторых, – добавил я мягче, – мы можем просто отметить это вдвоём, в уютной домашней обстановке.
Елена задумчиво посмотрела на меня, в её взгляде смешались признательность и беспокойство.
– Думаешь, Сергей Петрович согласится? Я не уверена, как теперь себя с ним вести…
Я осторожно сжал её руку, стараясь передать ей уверенность и спокойствие.
– Просто будь собой, – сказал я с нежностью. – Он человек деликатный и чуткий. Он точно оценит простоту и искренность момента. Тебе не о чем волноваться.
Плечи её постепенно расслабились, взгляд смягчился, и волнение уступило место тихой радости.
– Спасибо тебе, Лёня, – тихо произнесла она, улыбнувшись уголками губ. В её голосе прозвучала глубокая благодарность, в которой
