Молот Пограничья. Книга II - Валерий Пылаев
— Ну, во-первых это не тебе решать. — Я чуть сдвинул брови. — А во-вторых — я пока и сам никуда не собираюсь. И без теремов дел хватает.
— Вот это правильно!
— Правильно… — повторил я. И, подумав, продолжил: — Только не совсем. Мы в эту гадость уже и так залезли по уши. А отец был на шаг впереди остальных — поэтому его и убили… Ты знаешь, что здесь находится?
Мой палец уперся в карту. В то самое место под озерцом к северу от заимки, где я еще две недели назад начертил карандашом здоровенный крест. Может, и не совсем там, где он был на отцовском рисунке, но уж точно где-то около.
— Нет. Откуда мне знать? — Дядя развел руками. — Мы так далеко давно уж не забирались.
— Значит, надо забраться. — Я развернулся на каблуках и сложил руки на груди. — А то что я за князь такой, если в Тайге толком не бываю? Вот сейчас жив-камень из Пальцекрыла в Тосну сдадим, машины в порядок приведем — и пока снег не выпал… Только сначала надо Зубовым ответить за лесопилку, как положено. — Я ухмыльнулся. — Нанести, так сказать, ответный визит.
— Да погоди ты с визитом. Тут поважнее дело есть, — поморщился дядя. — Какое завтра число — помнишь?
Глава 14
— Ты смотри — стоят уже, собаки такие, — проворчал Жихарь, выкручивая руль. — И чего им тут надо?
Я выглянул из-за его плеча, и за стеклом неторопливо проплыли рослые фигуры в камуфляже. Шевроны с гербом я разглядеть не успел, но все и так было понятнее некуда: такую дорогую форму, да еще и с новомодными немецкими штуцерами на Пограничье могли позволить себе немногие.
Точнее — всего один-единственный княжеский род.
— А чего им обычно надо? — усмехнулся я. — Гадят помаленьку, как умеют… Ну, или не помаленьку.
Я с самого начала не рассчитывал, что присяга пройдет без приключений, но сейчас опасаться стрельбы, пожалуй, было еще рановато. Вряд ли даже Зубовы обнаглели настолько, чтобы попытаться избавиться от меня среди бела дня прямо у ратуши, да еще и на Вторые Осенины
Слишком уж много в Орешек съехалось народу — включая тех, кто не станет терпеть, если кому-то вздумается устроить невесть что прямо в городе. Еще до поворота на тротуарах то и дело мелькали золотые пуговицы и погоны старших офицеров, а машин у обочин было вдвое больше, чем в тот день, когда я весьма показательно отправил на тот свет барона Мамаева.
Двадцать первое сентября. Рождество Великой Праматери, которое много столетий назад сменило древний праздник урожая. Конец лета и начало осени — настоящей, а не той, что в календаре уже наступила три недели назад. День, на который предки северян нередко назначали и свадьбы, и важные клятвы, и торговые сделки. Чтобы старые, еще языческие боги услышали слова людей — и присматривали, чтобы никто не соврал и не обманул.
На этом мои познания в области традиций жителей Пограничья, в общем-то, и заканчивались. Дядя рассказал бы куда больше, но попросту не успел — Жихарь развернулся, остановил машину неподалеку от ратуши и заглушил мотор.
— Горчаков тоже здесь, — радостно проговорил он, указывая на ржавую громадину внедорожника у обочины напротив. — Интересно, а Елена Ольгердовна с ним? Уж наверное приехала посмотреть, как ваше сиятельство на княжение благословят.
— Ты это… Лишнего не болтай, — буркнул я, выбираясь наружу.
— Да я чего? Я ничего! Вы не подумайте, Игорь Данилович, что мы тут это… — Жихарь высунулся из-за «козлика» и заговорщицким шепотом спросил: — Только скажите — а свадьба-то когда?
— Голову откручу, — ровным тоном отозвался я, для пущей убедительности демонстрируя кулак. — И без головы на заимку отправлю. Будешь сидеть, пока борода как у деда Молчана не вырастет.
— Так как она вырастет, ваше сиятельство, если я без головы?.. — Жихарь оскалился во все тридцать два зуба, но, заметив мой взгляд, тут же снова натянул серьезную физиономию. — Все-все, молчу. Понял, не дурак — дурак бы не понял.
Я еще раз сердито погрозил кулаком, а сам украдкой огляделся — не мелькнет ли где-нибудь знакомая темная шевелюра. Но Елена то ли осталась сегодня дома, то ли уже ждала в ратуше вместе с отцом и остальными местными князьями.
Которых приехало даже больше, чем на суд. Я еще не успел дойти до входа, а в глазах уже рябило от разномастного камуфляжа и гербов на шевронах. Новгород, Вытегра, Восьмина Гора, Сиверск — на мою присягу, похоже, решили съехаться вообще все. На мгновение показалось, что где-то в толпе мелькнули цвета Тихвина — видимо, тамошнему князю оказалось не лень тащиться две с лишним сотни километров.
Гатчина, Елизаветино и Извара — куда ж без них. Пропустить такое событие Зубовы уж точно не могли. И, как и всегда, заявились с помпой: я насчитал почти дюжину гридней у машин на пустыре и примерно столько же — у самой ратуши. Внутрь простых вояк, конечно же, не пустили, зато снаружи они стояли с такими мордами, будто считали себя здесь хозяевами.
На мгновение я даже пожалел, что не прихватил из машины Разлучника — так много вокруг было тех, кто нисколько не расстроился бы, вздумай я не явиться на присягу.
— Ладно, пойдем. — Дядя легонько хлопнул меня по плечу. — Тут смотреть не на что.
Ратуша встретила нас полумраком и неожиданным теплом — похоже, кто-то из местной прислуги растопил печь еще с самого утра. Или каменное нутро старого здания так нагрели кипящие внутри страсти. Мы заявились в Орешек после полудня, когда ржавая машина местного делопроизводства уже раскрутилась на полную — а значит, в главном зале успела состояться парочка крупных сделок или судебных процессов. А может, и того, и другого — и присяга какого-то там наследника на сегодня была уж точно не самым важным мероприятием.
Впрочем, кто-то наверняка считал иначе. Стоило мне переступить порог, как все разговоры тут же стихли, а у почтенного Петра Петровича на лице появилось такое выражение, будто беднягу вдруг посетил приступ зубной боли. Неудивительно — если вспомнить, чем закончилась
