Молот Пограничья. Книга II - Валерий Пылаев
— Ага. Хоть пытай его — не признается, — усмехнулась Катя. — Я тоже пробовала.
Я молча кивнул. Эту тайну старший из ныне здравствующих Костров хранил так, что, наверное, уже успел забыть и сам. По неведомым мне причинам он даже от разговоров на эту тему шарахался, как черт от ладана.
И эти самые причины у него наверняка были. Дядя с самого нашего знакомства казался человеком подозрительным и чересчур осторожным, но уж точно не пугливым. А может, просто пытался таким образом пытался уберечь семью — раз уже не смог спасти ее главу.
И сколько бы мы ни спорили, в одном он точно не ошибся: отцовские секреты были опасны. И те, кто знал про них хоть что-то, ходили со смертью бок о бок.
— Пробовала? — переспросил я. — И не вышло, значит… Тогда, получается, отец сам рассказал?
— Ну… если честно — не совсем. — Катя вдруг покраснела, будто я поймал ее на прямой и до смешного неуклюжей лжи. — Они с Мишкой разговаривали, а я подслушала… Случайно!
Судя по виноватой физиономии, случайности во всем этом было немного, но эта стороны вопроса меня, разумеется, ничуть не волновала.
— И что же ты подслушала? — Мне даже не пришлось изображать любопытство. — Про Тайгу?
— А про что ж еще? — фыркнула Катя. — Отец про какой-то камень еще говорил.
— Камень? Это вроде того, который мы из Пальцекрыла достали? — Я развернулся обратно к оружейне. — Теурголит?
— Другой. — Катя покачала головой. — Я так и не поняла толком, но там вроде как было такое… Знаешь, как верстовые столбы — только в Тайге!
— Верстовые? — Я тут же представил себе здоровенные гранитные глыбы с кое-как выбитыми цифрами. — И откуда ж им там взяться?
— Да не знаю я! — обиженно прошипела Катя. — Но про такие штуковины мне еще бабушка рассказывала. Слышал былину про Владимира Святославича?
— Вроде нет.
Я попытался выудить из памяти хоть что-то, но так и не смог. Библиотека в военном госпитале была не слишком богата художественной литературой, а после приезда в Гром-камень мне очень быстро стало не до книжек.
— Я из Святославичей вообще только Ольгерда знаю, — усмехнулся я. — Который Горчаков.
Катя сердито нахмурилась. В ее голове связь Тайги, верстовых столбов и какой-то там былины была понятнее некуда, но я за ходом мысли пока не поспевал. Настолько, что даже не мог сообразить, с чего именно начинать расспросы.
— Значит, в твоей былине есть что-то про столбы, — осторожно произнес я, чуть замедляя шаг. — И эти столбы стоят в Тайге… Отец их искал?
— Ну да! Только… — Катя поморщилась — и вдруг крепко ухватила меня за руку. — Пойдем?
— Куда?
Я и не думал сопротивляться, но столь внезапный напор меня все-таки слегка обескуражил. А ее сиятельство вредина — напротив, преисполнилась такой уверенностью, что тащила меня к дому разве что не силой.
— К бабушке! — возвестила она, обходя крыльцо. — Она как раз сейчас на кухне быть должна.
На этот раз я даже не стал спрашивать — ни про столбы, ни про то, зачем нам вообще так срочно понадобилось куда-то мчаться. И просто отдался отдался стремительному течению событий, которое пронесло меня сначала за угол, потом вдоль стены и в конце концов выбросило на задний двор господского дома, где бабушка как раз поднималась по ступенькам на кухню.
— Ой, Игорь… И Катюшка с тобой, — удивленно проговорила она, приподнимая седые брови. — Чего это вы? Обед-то не скоро еще.
Я так и не понял, что удивило старушку больше — то ли что мы с Катей пришли вместе, рука об руку, хоть сестра и терпеть меня не могла, то ли сам факт моего появления здесь. За почти месяц на Пограничье я так и не удосужился заглянуть на кухню, хоть и ужинал с семьей почти каждый день — как и положено главе рода.
— А мы и не за обедом. — Катя выпустила мои пальцы, одним прыжком взлетела по ступенькам и буквально затолкала бабушку на кухню. — Помнишь, как ты мне про князя Владимира Святославича былину рассказывала? Не ту, где про железного змея, а вторую, как ее…
— Про терем и алатырь-камень? — улыбнулась бабушка. — Чего это ты вдруг?
— Ага, про него. — Катя обернулась, подмигнула и поманила меня рукой. — Игорь спрашивал. Говорит — хочу послушать, вот прямо сейчас надо!
Я нахмурился и украдкой показал ее сиятельству вредине кончик языка. Но огрызаться, конечно же, не стал — тем более, что бабушка и не думала интересоваться, с чего это серьезный и занятой глава рода вдруг решил наведаться на кухню среди бела дня, чтобы послушать старую сказку.
— Ну, сейчас так сейчас. — Бабушка пожала плечами. — Дело хорошее. Аристократу положено знать своих предков.
— Предков? — удивился я. — Значит, этот самый?..
— Владимир Святославич, один из первых князей Великого Новгорода. Его считают прародителем не только Белозерских, но и некоторых других фамилий. — Бабушка отодвинулась, пропуская меня на кухню. — В том числе и Костровых. Так что давай, Игорек, ставь самовар на стол — будем чай пить.
— Чай? Мы ж совсем ненадолго заглянули… — тоскливо протянула Катя. — А можно?..
— Нельзя, — отрезала бабушка. — Былины надо слушать без спешки.
Опуская на стол сияющую громадину самовара, я не выдержал и рассмеялся — настолько у Кати оказался забавный вид. Она явно не рассчитывала, что бабушка подойдет к делу так серьезно, и, похоже, уже успела пожалеть, что потащила меня на кухню.
Но деваться нам обоим было уже некуда.
— На Ильмень-озере, на Волхове-реки стоит господин Великий Новгород…
У бабушки даже голос изменился — стал чуть мягче и каким-то гладким, будто она пыталась протягивать гласные нараспев. И не просто пересказывала древнюю легенду, а воспроизводила точь-в-точь — в том самом виде, в котором когда-то давно услышала сама.
Бабушка немалую часть жизни провела вдали от Пограничья и, если верить слухам, в свое время считалась одной из первых столичных красавиц. Но я почему-то без труда представил ее в ветхом сарафане. Не на кухне в господском доме Гром-камня, а в самой обычной крестьянской избушке — лет этак сто-двести назад.
