Приключения Уэнсдей в России - Евгения Сергеевна Коннова
Однако Аддамс тут же потупила взгляд. Как будто ничего и не было. И Ульяна, немного подождав, расслабилась, а тут уже и Марк разрядил обстановку: с глупой улыбкой предложил передать ей соль. Зачем-то. Притом что ела она ватрушку.
Ничего более интересного до конца дня не произошло. Они расстались с Ульяной на входе в метро – напоследок та посоветовала им съездить поглядеть на станцию «Автово» и пожелала хорошего вечера.
– Но мы еще встретимся, – обеспокоенно произнес Марк, причем было непонятно, вопрос ли это.
Ульяна обвела всех троих взглядом:
– Конечно. Если что-то понадобится – звоните в любое время.
Глава № 4
Черные скопления хтонической мглы
Следующий день начался с манной каши с вареньем из чернопородной рябины – по крайней мере Карина услышала так. В любое другое время чернопородная рябина наверняка развлекла бы Уэнсдей. Но не сегодня. Сегодня Аддамс была замкнутой – настолько замкнутее всегдашнего, что Карина снова тихонько спросила, в порядке ли она. Снова получив в ответ ноль реакции.
От Марка толку было чуть побольше, но и он нет-нет да зависал и пялился куда-то в пространство со слабой улыбкой на губах.
Веселые соседи опять развели суету: те самые парень в шароварах и худенькая дредастая девчонка (на этот раз на футболке был портрет Билли Айлиш) теперь таскали по коридору туда-сюда какие-то штативы, фотокамеры, пульты и провода.
– О, добрутро! Как настроение? Где были, что видели? А мы хотим поснимать немного, пока день, свет хороший, хотя какой тут свет, никакого света, ну и город, да? Если хотите, присоединяйтесь, хорошего вам дня!
И соседи были таковы.
О’Келли поняла: пора брать дело в свои руки. И сразу же после завтрака заявила: они идут гулять. Чернопородная рябина – отлично, но она, Карина О’Келли, хочет флэт уайт. И – о чудо! – ей никто не возразил.
Выйдя из отеля, троица побрела куда глаза глядят. Карина честно старалась расшевелить друзей. То и дело обращала внимание друзей то на одну, то на другую приятную особенность Петербурга.
«Какое унылое гнетуще-серое небо!»
Реакция нулевая.
«Какие болезненно-желтые дома с тесными депрессивными дворами!»
Реакция нулевая.
«Какой пронизывающий ветер, да еще дождь каждые полчаса начинается и превращается в снег, а потом опять в дождь, а потом в морось – ну красота же! Да? Да?!»
Тут Марк Мрак громко чихнул. И больше никакой реакции.
Они шатались по улицам, пока у всех не потекли носы, потом зашли в какое-то место, откуда вкусно пахло. Карина попробовала заинтриговать Уэнсдей кроваво-красным супом с названием, в котором были одни согласные и которое было невозможно произнести нормальному человеку. Но не тут-то было: Уэнсдей едва притронулась к соблазнительному кушанью. Тогда Карина извлекла из сумки несколько буклетов, позаимствованных из отеля, и постаралась сподвигнуть друзей на поход в Кунсткамеру – музей, где выставлены всякие отвратительные штуки вроде скелетов двухголовых телят и заспиртованных частей человеческого тела. В музей они сходили, но желаемого эффекта это не дало – разве что саму О’Келли едва не вырвало.
– Да что с вами такое?! – воскликнула в конце концов Карина, встав на продуваемой набережной и уперев руки в бока. – Уэнсдей, ты в порядке вообще? Ты меня слышишь? Уэнсдей!
Уэнсдей медленно повернула к ней голову и сфокусировала взгляд.
– Я слышу, – проговорила она.
– Вот и отлично, потому что я уже начинаю думать…
Но, оказывается, Уэнсдей не закончила:
– Я слышу, как меня зовут.
Карина вскинула брови. Даже Марк слегка пришел в себя.
– Еще бы! Я уже пять минут…
– Нет, – уронила Уэнсдей. – Не ты. Мне хочется обратно в Эрмитаж.
На это у Карины не нашлось слов.
– Сила искусства, – нашлись у М2, но, как всегда, неожиданные. – Синдром Стендаля. Ульяна рассказывала.
– Синдром Стендаля – это когда от искусства тошнит, – возразила Карина. – А не когда к нему тянет.
При звуке имени Ульяны между бровей Уэнсдей пролегла складка. С ближайшего фонаря слетела чайка и принялась наматывать перед ними круги. Карина тряхнула рыжими кудрями, которые уже отяжелели, впитав влагу из воздуха:
– Уэнсдей, ты не скажешь нам, что происходит? Пожалуйста. Что-то плохое, да? Насколько? Я не хочу опять умирать, если что. – О’Келли поежилась. – Не так скоро после прошлого раза.
Чайка сбросила белую бомбу помета, всего на пару сантиметров промазав мимо рукава Аддамс, заложила вираж и вальяжно полетела прочь.
– Не скажу. – Поморщившись, Уэнсдей проводила птицу взглядом. – Но, думаю, Ульяна скажет. Она… хорошо знает этот город.
Пару минут Карина непонимающе глядела на подругу, а потом заявила:
– Отлично. Марк, у тебя же есть ее номер? Супер. Звони.
Лицо Марка Мрака приняло совершенно дурацкое выражение. С несмелой улыбкой он достал мобильник и зачем-то отошел от подруг на пару шагов. Воспользовавшись моментом, Карина заглянула Уэнсдей в лицо и, поколебавшись, даже приложила ладонь к ее лбу. Кажется, с утра Аддамс стала еще бледнее, еще холоднее и еще безучастнее.
– Она приедет, – подходя к ним, сообщил М2 таким тоном, словно к ним собиралась сама Галадриэль. – Через час. Сказала, чтобы мы ждали у Медного всадника.
К тому времени, как Ульяна подошла к ним в парке рядом с памятником, уже смеркалось. Карина продрогла до костей – и бумажный стакан с флэт уайтом не спасал. Странное дело: ведь в Петербурге совсем не так холодно, как во Мге, но сырость и ветер до костей пробирают.
Ульяна же выглядела сегодня особенно бодрой и энергичной – даже в сумерках ее глаза блестели. Поздоровавшись, она испытующе посмотрела на Уэнсдей. Та отвернулась.
– Марк сказал, у вас проблемы. Что случилось?
– Мы… Не знаем. – Карина сомневалась, что стоит рассказывать Ульяне о внезапной и настораживающей тяге Аддамс к искусству, но что же делать, если сама Уэнсдей молчит как рыба? – У вас тут магнитной аномалии нет случайно? Кажется, здесь с людьми что-то странное происходит.
– Ну, само собой, – уверенно кивнула Ульяна. – Петербург – мистический город. Здесь только такое и происходит. Недаром тут жили и работали величайшие писатели, музыканты, творческие люди. Вы уже были на колоннаде Исаакиевского собора?
Они не были, и, услышав об этом, Ульяна, не вдаваясь в объяснения, решительно повела троицу за собой. Оказалось, правда, что уже слишком поздно: в вечернее
