Приключения Уэнсдей в России - Евгения Сергеевна Коннова
Однако ни жизнерадостность соседей, ни кура, ни греча не смогли пробить стену глухого молчания Уэнсдей и мечтательности Марка. Карине надоело. После ужина она сбежала в общую гостиную и там до самого отбоя листала путеводители и рассматривала буклеты. Весьма расширила горизонт – но тем не менее, когда на следующий день они вошли в здание музея, была поражена.
Запрокинув голову, Марк сделал оборот вокруг своей оси. Потом еще один. И еще.
– Ничего себе… – пробормотал он так тихо, что, скорее, просто подумал.
– О да, – тоном знатока отозвалась Карина, не опуская рук со смартфоном: она снимала видео. – В этом комплексе целых пять соединенных друг с другом зданий. Мы сейчас в самом старом.
Петербургский Эрмитаж внушал почтение. Всем, кроме Уэнсдей. Та хмурилась, смотрела сквозь предметы и была непривычно неразговорчива – то есть еще неразговорчивее обыкновенного, а это уже запредельная неразговорчивость.
– Привет, – послышалось за спиной. – Ну, как вам город?
О’Келли увидела, как вздрогнул, выходя из транса, М2. Как Уэнсдей выпрямила спину, хотя прямее, казалось, уже некуда. Ульяна и сегодня была в своем клочковатом наряде, со свисающими с головы косичками и на фоне парадной прихожей царского дворца выглядела еще большей дикаркой. Особенно по сравнению с Уэнсдей, на чьем платье было не углядеть ни единой складочки, на воротнике – ни пятнышка, а в прическе – ни единого выбившегося волоска.
– Изумительно… – севшим голосом произнес Марк, и Карина с задержкой сообразила, что это ответ на вопрос про город. Наверное.
– Я рада. Тогда идемте.
Экскурсоводом Ульяна оказалась просто отличным. Ну… Не приятным, нет: говорила она короткими энергичными фразами, в которых нет-нет да проскальзывал холодок. Зато интересно. Она много чего знала, хорошо ориентировалась в музее – Карина, к примеру, уже после грандиозной мраморной лестницы и пары галерей с золотой лепниной перестала определять направление. Совершенно точно, если Ульяна сейчас отойдет за кофейком и исчезнет с концами, им будет отсюда не выбраться. Так и останутся в Эрмитаже до скончания времен.
Они миновали несколько экспозиций. Картины, скульптуры, какие-то костюмы, вазы, шкатулки – уже спустя час перед глазами у Карины все начало сливаться, а еще через час она вообще перестала понимать, на что смотрит. Но Марк брел за Ульяной как приклеенный, сама Ульяна была неутомима, а Уэнсдей решительно маршировала с ней бок о бок. И на лице у Аддамс была написана мрачная готовность наслаждаться искусством, если понадобится, еще хоть сутки, хоть трое.
Но Уэнсдей по-прежнему молчала.
Они все шли, шли, шли, а залы все не кончались. В этом дворце можно было, наверное, спрятать целую стаю безглазок. И пару космических кораблей. Наконец на входе в какой-то очередной зал Ульяна притормозила. Они уже несколько раз поднимались и спускались, но по прикидкам Карины сейчас находились на первом этаже. Где, в отличие от других экспозиций, почему-то почти не было посетителей.
– В этих залах выставлены находки из Пазырыкского кургана и соседних могильников, – проговорила Ульяна, и ее голос прозвучал как-то особенно гулко.
– Могильников?.. – переспросил М2.
– Захоронения в Горном Алтае, в самом центре России. Их обнаружили и вскрыли в середине прошлого века. В курганах нашли много утвари, одежды и предметов быта. – Ульяна на минуту примолкла. – А в пятом могильнике лежали мумии вождя и его жены, погребенных больше двух тысяч лет назад.
– И сейчас эти мумии здесь? – спросила Карина и украдкой глянула на подругу.
Вообще-то, при слове «мумии» Уэнсдей полагалось хоть чуточку воодушевиться. Ну, там глазом моргнуть. Но воодушевленной она вовсе не выглядела. Даже наоборот: казалось, побледнела – хотя маловероятно: ее кожа и так отличалась лунно-пергаментной белизной.
– Да, они здесь. И вы просто обязаны их увидеть. – При этих словах косички на голове Ульяны как будто приподнялись и слабо колыхнулись.
Ульяна медленно зашагала по залу. Карина нерешительно двинулась за ней. Вокруг было темновато – наверное, древние экспонаты так лучше сохранялись. Карина мельком заметила в витринах что-то вроде ковра и еще каких-то птиц, похоже, из войлока.
Они перешли в соседнее помещение. И там действительно лежала мумия.
Вообще-то, за время дружбы с Уэнсдей Карина уже всякого навидалась. Марка тоже светлым человечком не назвать. Да, в конце концов, и сама Карина как-никак банши.
И тем не менее от зрелища мумии, выкопанной откуда-то из глубины России, у нее по шее побежали мурашки. Почему-то это медно-бурое костлявое тело, туго обтянутое тем, что когда-то было кожей, навевало жуть. Казалось, что человек, умерший два тысячелетия назад, каким-то образом еще пребывает в этом мире. От него буквально веяло странной силой. Почему-то не хотелось смотреть на него, так что вместо мумии Карина посмотрела на Уэнсдей, и увиденное ей совсем не понравилось.
Уэнсдей стояла прямо перед витриной, чуть согнувшись и приложив руку к животу, будто съела несвежее. На лбу у нее проступила испарина. Аддамс во все глаза глядела на вождя, чуть наклонив голову, словно прислушиваясь.
– Ты в порядке? – чуть слышно шепнула ей Карина, но Уэнсдей не отреагировала.
Ульяна тоже неотрывно глядела – но вовсе не на мумию. Очень внимательно, как тогда в пышечной, она смотрела на Уэнсдей.
Ну а Марк Мрак столь же увлеченно таращился на Ульяну, и Карине все это окончательно надоело.
– Уйдем отсюда, пожалуйста! – громко и решительно произнесла она. – Я очень устала. И голодная.
– Конечно, – помедлив, отозвалась Ульяна. – Я знаю здесь пару мест. Отведу вас туда.
Но, когда все четверо выходили из зала, она – Карина успела заметить – быстро оглянулась напоследок и бросила долгий взгляд на мумию. А потом – опять на Уэнсдей.
А Уэнсдей снова ничего не сказала.
Надо признать, с местами для еды в Петербурге обстояло куда лучше, чем во Мге. Как и, наверное, с местами для чего угодно другого. Ульяна привела их в какое-то смешное заведение, где заказала на всех странные спагетти под названием «макароны по-флотски», еще более странный паштет под названием «баклажанная икра» и предельно странный – не сказать бы ненормальный – чизкейк, называвшийся «ватрушка». И чай – вечно здесь запивают еду этим чаем.
За едой Карине показалось на миг, что в глазах Уэнсдей что-то заискрило, – когда Ульяна потянулась через стол за салфеткой и рукав ее платья задрался до локтя, обнажив новые узоры. Ульяна мигом перехватила взгляд Аддамс, и ее губы тут же насмешливо дрогнули, плечи расправились, а косички на голове колыхнулись. Она словно изготовилась к новому раунду, и Карина
