Ведьма - Янис Маулиньш
Печь топить он не стал. Натянул на рубашку шерстяной свитер и укрылся тремя толстыми одеялами, накинув сверху еще и пальто. Прикосновение холодной одежды снова вызвало мышечные конвульсии. Самым трудным оказалось надеть свитер. Он казался просто ледяным и долго не согревался. Судорогой сводило не только мышцы, но и все внутренности. Голову то сдавливало, то отпускало. Если и в мозгу были мускулы, то и они дергались в конвульсиях. Валдис взглянул на ночной столик. Одной бутылки на ночь, пожалуй, маловато. Просто-напросто мало. Надо бы встать и принести еще одну, но на такой подвиг, он чувствовал, не хватит ни сил, ни решимости. Лихорадка немножко ослабла, и он почувствовал исходящее от одеял еле ощутимое тепло. Так что встать и идти в холодную кухню просто безумие.
Постепенно он стал согреваться. Тепло накатывало волнами. Валдис протянул руку и взял градусник. «Интересно, температура повысилась или понизилась?» — он сунул градусник под мышку. Движение воздуха и прикосновение стеклянного предмета снова вызвали приступ озноба.
На градуснике было 39,6. Такой температуры у него не было со студенческих лет. Валдис снова и снова вытирал стекло, смотрел, не веря своим глазам. Нет, все-таки так.
Литровую бутылку он опустошил больше чем на половину. Малейшее перемещение воздуха — когда он тянулся за бутылкой, когда пил и ставил стакан на столик, вызывало озноб. К горлу подступала тошнота …
Но даже когда дрожь утихла и несколько мгновений он лежал спокойно, гнетущее чувство не проходило. Было начало восьмого. Надо заснуть и проспать до утра. Все утрясется.
Валдис уже засыпал, но тут как иерихонская труба загремел телефон. Он шевельнулся, собираясь встать и подойти к аппарату, но представил себе, как мерзнет у телефона, и решил, что рисковать не станет. Звонок прозвенел раз шесть и затих. Только где-то внутри как дальнее-дальнее эхо осталась легкая дрожь.
Сон прошел. «Не звони больше!» — как заклинание произнес он. Нервы были так напряжены, что реагировали на малейший шум.
Он опять задремал. Проснулся от монотонного, нестерпимого шума за стеной. «Господи, да перестань же!» — в полусне умоляюще попросил он, но шум не утихал. Он пробуждался медленно, с трудом, никак не мог понять, почему спит здесь, а не в желтой кроватке в родительском доме. Чужая комната, все, что его окружало, казались ему дурным сном, длившимся годы. И лишь когда тяжесть в нижней части живота снова напомнила о себе, Валдис пришел в себя и совсем по-детски подумал: «Ну зачем я женился на ведьме?» Тут же обругал себя и окончательно проснулся.
— Расшатаны нервы, — сказал он сам себе негромко. Как бы определяя свое внутреннее состояние.
За стеной стучал дятел, и каждый удар отзывался в голове болью. На потолке мельтешили блики — отсвечивали уличные фонари. Раньше он никогда этого не замечал. И шум за стеной он тоже раньше не слышал. Почему все это происходит именно сейчас, когда ему так плохо? Он посмотрел на часы. Еще не было девяти. За этот час он стал для себя чужим.
Закутавшись в одеяло, он встал с дивана. Сон все-таки сделал свое дело. Зубы уже не стучали и чувствовал он себя вполне сносно. «Был бы дома витамин С! Был бы дома этот витамин!» — сердито думал он.
В длинном белом одеяле он стоял посреди кухни как пророк, возвещающий о конце света, и размышлял над тем, что ему еще может понадобиться. Лежа на диване, все четко знал, а теперь ничего не мог припомнить, хоть умри.
— За этот стук надо бы прибить соседа, — произнес он громко. — Но сейчас нет ни времени, ни вдохновения.
Остывшая постель показалась ему ледяными тисками. Перехватило дыхание. Голову пронзила острая боль. Снова его стал бить озноб.
И тут он вспомнил самое главное: ведь надо было поставить телефон на пол и завалить одеждой. Отрегулировать громкость не представлялось возможным — аппарат был старинный. Иногда ночью он начинал трезвонить как сумасшедший. Очевидно у кого-то из «сов» был похожий номер. Валдис шарил вокруг глазами, размышляя, что бы такое набросить на телефон, не вставая с дивана, но лихорадка так его измотала, что он чувствовал во всех членах свинцовую тяжесть, которая лишала его способности двигаться.
Постепенно он впал в забытье.
Сквозь сон слышал стук, доносившийся из-за стены, потом началась стрельба и крики. От криков он проснулся. Казалось, все рушится и люди об этом давно уже знают. Убедившись, что это не внезапное нападение, что крики доносятся из телевизора, он снова заснул.
— Вставай! Вставай! — кричал кто-то за стеной. И было в голосе кричащего столько отчаяния, столько ужаса, что он даже сел на постели. Первое, о чем он подумал, — опоздал, слишком поздно проснулся: за стеной уже происходили другие события. «Это же телевизор», — дошло наконец до него. Он посмотрел на часы. Половина десятого. До конца передачи еще целая вечность. Выдержит ли он? Очевидно, у него какое-то нервное заболевание. Никакой инфекции! Обычный нервный срыв, на почве переутомления. Да еще вчера сходил в баню, после парилки долго стоял под холодным душем — вот и накатила какая-то трясучка. Ну конечно. Он распарился, а потом быстро остыл. Так и портят нервы. Подумаешь, сосед включил телевизор на полную мощность. Раньше он не придавал этому значения, нервы были в порядке. Позор! А теперь они расстроены. Смешно идти к соседу и просить, чтобы сделал потише. Не капризная же он барышня.
Валдиса снова начало трясти, голову сдавило, тело отяжелело. Однако длилось это недолго. Из-под одеял шел сухой, горячий воздух. Даже намека на то, что он вспотел, не было. «Когда перестают потеть, умирают», — услышал он чей-то голос. В комнате было душно. Обдувало бы лицо ветерком, стало бы легче. Просто нечем дышать. Надо было оставить дверь на кухню открытой, но теперь уже поздно.
Несколько минут он лежал спокойно, прислушиваясь к себе. Снова ему показалось, что и голова, и кровь, и легкие, и все тело наливается какой-то грязью. Присосалась к стенкам, к телу мельчайшими присосками. Не было никакой надежды, что до утра — к половине девятого болезнь пройдет. Впервые
