Ведьма - Янис Маулиньш

Наконец интерес стал понемногу ослабевать. Длинно и умиротворяюще зевая, Валдис прочитал статью о вирусах. Как и везде, здесь тоже не поставлена точка: «и др.». Вирусы были причиной огромного множества болезней. Но ни одна из них не проявлялась таким количеством симптомов и не имела столь близкого сходства с болезнями умерших мужчин, как токсоплаз-моз или лептоспироз. К тому же эти болезни обладали еще одним важным свойством — очаг инфекции сохранялся, болезнь можно было перенести внешними путями, а токсоплазмоз еще и наследственным путем.

О вирусах говорилось: «Доказано, что вирусоноси-тельство — это скрытая, бессимптомная форма болезни — латентная инфекция». И дальше несмело добавлено: «Полагают, что вирусоносительство чаще всего встречается и наиболее широко распространено в форме взаимодействия вирусов и клеток, и напротив, острая вирусная инфекция — нарушение этого взаимодействия». Этим объяснялось заболевание переохладившихся людей.

Положив книгу на место, Валдис еще раз сполоснул лицо под краном и, взяв черствый кусок хлеба, решил, что виноват, вероятно, крохотный клещик, распространитель инфекции, или некий подобный токсоплазме микроорганизм, обитающий в определенном месте, к которому у ведьм возник иммунитет в результате длительного сосуществования. Разве что… Да… Он даже перестал грызть хлеб. Мысль была такой неожиданной, яркой и четкой, что он поразился. Было в этой теории одно слабое место. А именно, не объяснялось, почему этот микроорганизм не покидает пределы дома ведьм, находится как бы на привязи. Он не следует за своей жертвой. А может быть, клещик размножается в кошачьей шерсти, в матрацах, на котором спят женщины, и даже, может быть, на их коже?

Валдис достал из стола новую записную книжку. В нее он будет заносить главные мысли, возникающие по ходу поисков решения проблемы. Он записал: «Инфекция неподвижна, перемещается только в помещении вместе (?) с ведьмами. И во времени, из поколения в поколение, тоже только с ними. Применить метод исключения!»

Валдис постелил постель и вспомнил, как совсем недавно беседовали между собой его родители: у такого-то нельзя брать поросенка, поросенок принесет несчастье, потом не избавишься. Это звучало как «кусочек фольклора». А что если подобные опасения имеют под собой почву? Соседи остерегались ведьм, поэтому инфекция не распространялась. А иммунитет? Откуда у ведьм такой потрясающий иммунитет? И больше ни у кого. И что означает моложавость лица?

Валдис снова вонзил зубы в сухую корку.

Часы показывали третий час ночи. Город спал крепким сном с воскресенья на понедельник. «Должно быть, скоро начнет светать», — подумал Валдис. Навел будильник, погасил свет и улегся, натянув на голову одеяло.

ЛИХОРАДОЧНЫЕ ПОИСКИ

Пронзительный звонок будильника буквально вырвал Валдиса из сна. Привычки залеживаться у него не было. Он мгновенно вскочил, нажал на кнопку, чтобы не перебудить соседей. Сам Валдис был настоящий комок нервов. И Венда была такой, оттого столь близкой и желанной.

В лаборатории в то утро он завершил все запланированные и отложенные только из-за свадьбы опыты, но, записывая, допустил две незначительные ошибки и едва не перепутал колбы. Реакция оказалась положительной, чему в другой ситуации он радовался бы как ребенок, пообещал бы Ларисе поцеловать ее, а Иманта напоить, но на сей раз он молчал.

— Тяжело с похмелья? — спросил Имант.

— М-да, — неопределенно промычал Валдис. Лариса смотрела на него настороженно и осуждающе.

После обеда он решил, что торчать в лаборатории больше нет смысла. Сознание его как бы раздвоилось. Рассеянность возросла до такой степени, что в один присест можно было уничтожить результаты месячной работы.

— Пойду в библиотеку, почитаю, — сказал он Иман-ту.

Нетерпение его было так велико, что по дороге его все раздражало: и опаздывающий троллейбус, и красный свет на перекрестке, и пассажир, который мешал водителю. Он напоминал себе алкоголика, которого ждет вожделенный живительный глоток.

Заказав несколько книг, Валдис просидел над ними до десяти вечера.

Выяснил, что омела цветет в марте и апреле. Цветы — мелкие, однополые. Плоды — ягоды белые, мягкие, липкие. Семена разносятся птицами. Растение вечнозеленое, имеет от трех до семи длинных толстых листьев.

Узнал, что собака и лошадь переносят дозу морфина в десять раз, голубь — в сто раз, лягушка — в тысячу раз, превышающую смертельную для человека, что сегодня известно около 500 вирусов, что ученые до сих пор не выяснили принципы восприятия запахов и не знают путей воздействия химических веществ на рецепторы и нервы органов обоняния.

Валдис перелистал медицинскую энциклопедию на русском языке. К сожалению, многие данные о болезнях, о биологических явлениях устарели в ней по крайней мере лет на восемь — десять.

Необходимы новейшие данные. Информация в медицинских журналах публикуется без всякой системы, язык труднодоступен, масса иностранных слов, отсутствие пояснений, предварительного изложения проблем. Она безусловно рассчитана на человека сведущего, как говорится, подкованного, так же, как и его, Валдиса Дзениса, публикации понятны только химику.

Однако и это еще не все. В огромном море информации не было ориентира. Когда назавтра, понапрасну потратив время, он поделился своей бедой с дежурным библиографом, та обиделась и стала доказывать, что применяемая ими система классификации — последнее слово в библиографии, и работники библиотеки ее скрупулезно соблюдают. Она именно так и сказала: скрупулезно.

— Скажите, пожалуйста, а что вас конкретно интересует? — спросила наконец библиограф, предварительно заглянув в читательский билет Валдиса и убедившись, что клиент, хотя требования его несколько хаотичны, сумбурны, тем не менее научный работник одного из институтов Академии наук. Если бы из шифра следовало, что читатель относится к категории «остальных», вряд ли она употребила бы словечко «пожалуйста», да и голос звучал бы несколько иначе.

Валдис понял, что, пожалуй, самое трудное сформулировать проблему. Сумей он точно объяснить, что ему надо, решение наполовину было бы найдено.

— Это из области биологии? — попыталась помочь ему библиограф.

— Непременно биологии, — подтвердил Валдис и добавил — Однако я не собираюсь углубляться в биологию. В этой науке, говорят, существует сто двадцать семь дисциплин. — Он назвал первую пришедшую на ум цифру.

— Ах вот как? — переспросила библиограф, удивляясь как точным знаниям Валдиса, так и странному несовпадению цифры с ее собственными представлениями. — И какая же именно вам нужна?

— Видите ли, — Валдис наморщил лоб, — мне нужны биология, физика, психология. Все вместе.

— В каком аспекте?

— В каком разрезе? — совершенно бессознательно переиначил Валдис.

— Да, — согласилась библиограф.

— Видите ли, мне необходимо узнать факторы, которые вызывают необъяснимую болезнь и смерть.

— Таинственную болезнь? — оживилась собеседница. — Может быть, это инфекционная болезнь?

— Может быть, а может