Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли
Сяо Вэнь улыбнулся:
– Тебе необязательно готовить так много по несколько раз в день.
– Когда ифу проснется, он должен поесть свежую горячую еду, – просто ответил Тан Цзэмин, нарезая корни лотоса.
– Что ж… – усмехнулся Сяо Вэнь, понимая, что сегодня он опять вернется домой с тяжелыми коробами еды. Не то чтобы он был против, но Байлинь здорово прибавил в весе за последние дни. Если так пойдет и дальше, вскоре он не сможет даже взлететь.
Тан Цзэмин поставил перед мужчинами чаши с бульоном, томившимся на огне несколько часов и сдобренным ломтиками прожаренной говядины и золотистым беконом. Щедро насыпав в свою миску желтую яичную соломку, он молча приступил к еде.
– Мы принесли фрукты и овощи. – Сяо Вэнь указал на стоящие рядом корзинки. Окинув взглядом просторную светлую кухню, он спросил: – Лю Синь уже просыпался?
– Нет, он должен принять лекарство через час.
За эти дни Лю Синь приходил в себя лишь пару раз. Едва осознавая происходящее, он принимал очередное лекарство из рук Тан Цзэмина, выпивал жидкую кашу и вновь проваливался в лихорадочный сон. Сяо Вэнь предлагал Тан Цзэмину вернуться в его дом, где главы гильдии не будут их беспокоить, но тот наотрез отказался, уверяя, что справится с ними сам. Ему нравилось, что этот дом принадлежал только им. Здесь было тихо и мирно, и это должно было поспособствовать скорейшему выздоровлению Лю Синя, ведь он любил тишину и покой. Чувствуя себя виноватым, Сяо Вэнь не стал настаивать. Он заглядывал каждые несколько часов, иногда вместе с Цзином.
Они молча завтракали в тишине, думая каждый о своем, пока Сяо Вэнь вновь не заговорил:
– Чуньцзе[10] уже совсем скоро. Даже не знаю, будет ли праздник в этом году. Яотин пережил немалую череду несчастий за эти месяцы.
Ни Тан Цзэмин, ни Цзин не ответили, глядя в свои миски. Сяо Вэнь вздохнул, чувствуя себя особенно одиноко в этот момент. Он всегда мог болтать без умолку, разряжая обстановку за столом, однако сейчас даже ему хотелось просто уткнуться в миску и поддаться гнетущему настроению. Он ни на что не рассчитывал, начиная разговор на ничего не значащую тему, действуя скорее по привычке, и никак не ожидал, что ему ответит голос за спиной:
– Праздник в такое время как никогда кстати… Людям нужно прийти в себя.
Все трое вскинули головы и обернулись. Лю Синь стоял на пороге, цепляясь за косяк, с вымученной улыбкой на бледном лице. Казалось, за эти дни он стал выглядеть немного лучше – теперь он хотя бы не сливался цветом со своими белыми одеяниями.
– Ифу! – подскочил Тан Цзэмин. Бросившись к двери, он подхватил под руку едва стоящего юношу.
– Привет, – погладил его по высокому хвосту Лю Синь.
Сяо Вэнь, подоспевший следом, помог ему дойти до столика и опуститься на мягкие подушки.
– Зачем ты встал? – встревоженно спросил он. Порывшись в сумке, лекарь достал снадобье, которое готовил всю ночь.
Тан Цзэмин тут же убрал со стола все мясные яства, заменяя их пиалами с рисом, жареными грибами, молодыми ростками бамбука в лимонном соусе и битыми острыми огурцами, щедро посыпанными зеленью. Он также поставил ближе к Лю Синю пряные баклажаны, капусту и маринованные в остром соусе ароматные корни лотоса. Лю Синь не успел сказать ни слова, когда перед ним появилось главное блюдо – миска с дымящимся сливочным супом, приправленным ровно нарезанными кубиками сыра и посыпанным дроблеными орехами. Все блюда были приготовлены с учетом предпочтений Лю Синя, которому пока не стоило есть тяжелую пищу. Когда он с улыбкой удивился такому разнообразию и поблагодарил, его голос звучал слабо и хрипло. Все за столом знали, что Лю Синь сорвал его криками в ту самую ночь.
Немного растерявшись, Лю Синь улыбнулся Сяо Вэню:
– Надоело валяться. Мне уже лучше.
Цзин, сидящий напротив, оглядел его сверху донизу:
– Как твои ноги?
Аккуратно перебинтованные, они болели и ныли, несмотря на обилие лекарств. Сяо Вэнь предполагал, что в костях есть несколько трещин, но для этого нужен был полный осмотр, на который он не решался все эти дни, боясь потревожить спящего Лю Синя.
– Немного болят, – усмехнулся Лю Синь, беря палочки. Он не успел сделать и пары движений, когда Тан Цзэмин подложил в его миску с рисом фасоль и придвинул нежный жареный сыр, посыпанный перьями мелко нарезанной мяты.
Лю Синь, который толком не ел уже несколько дней, почувствовал вдруг голод столь сильный, что едва удержался, чтобы не наброситься на еду голыми руками. Улыбнувшись, он потянулся палочками к фасоли. Обнажив запястье с красными следами от вервий, он поборол желание отдернуть руку, увидев, как потемнели глаза друзей.
Большая зеленая черепаха вознамерилась заползти Лю Синю на колени, но, заслышав знакомый цокот птичьих лап из зала, тут же прищурилась и двинулась туда, где стояли ее миски с едой.
Все за столом молча приступили к трапезе, поглядывая, как Лю Синь с аппетитом уплетает кушанья, словно желая попробовать все. Лишь после того, как перед ними появились чаши исходящего паром белого чая, Цзин потянулся к своему мешочку цянькунь и достал длинную палку.
Молча протянув Лю Синю предмет, он дождался, пока тот его примет.
Белая ивовая трость, довольно прочная на вид, оказалась неожиданно легкой. Рукоятка в форме змеиной головы с разинутой пастью удобно легла в ладонь.
– Спасибо, – задумчиво поблагодарил Лю Синь. Присмотревшись, он увидел, что глаза рептилии были инкрустированы изумрудами, мягко блеснувшими зеленью в солнечном свете.
Сяо Вэнь кашлянул и сделал глоток чая:
– Это лишь временно.
Лю Синь кивнул и попросил рассказать ему о положении в Яотине. Пока он слушал рассказ Сяо Вэня, его лицо оставалось непроницаемым, даже когда речь зашла о щадящих мерах наказания для судьи и ее приспешников. Лекарь поведал и то, что теперь его дом просто ломится от даров, которые отправили главы городов, приструненные Дун Чжунши. Он также осторожно сказал, что они посылают подарки и в их дом. Дорогие ткани, драгоценные металлы и камни, диковинные товары и предметы обихода, созданные известными мастерами, – все сейчас было направлено в дома лекаря и его помощника вместе с
