Развод. Ты всё испортил! - Аника Зарян

Развод. Ты всё испортил!

Аника Зарян

Глава 1.

- Ты всё испортила!

Приглушенный свет – отличный фильтр. Не видно ни опухших век, ни лопнувших сосудов в белках глаз.

Сажусь на край кроватки цвета слоновой кости с ажурным орнаментом на изголовье. Повторяю в уме привычный годами, нехитрый порядок действий.

Заплести в слабую косу длинные волосы дочки.

Погладить сына по худенькой спинке.

Книжка перед сном.

Пожелание добрых снов.

Нежный поцелуй...

- Не трогай меня, ты плохая!

Вика жмется к стене, обхватив хрупкими ручками колени. Смотрит на меня исподлобья, плотно сжав бледные губы так, что они превращаются в тонкую линию.

- Милая...

Слова дочери причиняют ни с чем не сравнимую боль. Машинально поворачиваю голову к кровати сына в поисках поддержки. Там тоже стена. Глухая, непробиваемая. Гера лежит спиной, до макушки накрывшись одеялом. Я знаю, что он не спит. Он просто не хочет меня видеть.

- Уходи. Я не хочу, чтобы ты меня целовала. – Она плотно сжимает веки, и застрявшие в ресницах слёзы стекают по щекам моей маленькой девочки. Быстро смахивает их ладонями и повторяет, всё так же не открывая глаз: – Ты плохая!

- Не говори так, Вик. Я же люблю тебя.

- Ты говорила плохие вещи. Ругала папу! Бабушка из-за тебя плакала!

Да, они не понимают всего, что услышали сегодня в ресторане. Слишком сложно для их детского ума. Но они видели, как сердит их любимый папи. Как плачет их любимая тати. Как растеряна их любимая тетя Нора...

Праздник испорчен.

И во всём винят меня – ведь это произошло из-за моих слов.

И наказание для меня выбрали самое жестокое. Мой ад. Потому что нет для матери ничего страшнее... Они отказались возвращаться со мной в одной машине. Отказались принять помощь, когда переодевались. А сейчас отказывают мне в праве сохранить свое женское достоинство.

- Мы обязательно поговорим обо всём утром. Спокойной ночи, мои золотые.

Встаю, снова смотрю на постель сына. Темно-синее одеяло с черепашками трясется, слышу, как Гера несколько раз шмыгает носом. Пытается удержать слезы, как настоящий мужчина. Но ему всего лишь семь лет. И у него рухнул мир.

Не так они должны были обо всем узнать.

Чертов микрофон!

Мне невыносимо оставлять детей в таком состоянии. Но они не готовы слышать меня. А я больше не готова оттягивать неизбежное.

Выхожу из детской, придерживая ручку, но успеваю заметить сквозь тонкую щель еще не захлопнувшейся двери, как Гера подскакивает с кровати и со словами «Вик, не плачь!» подбегает к постели сестры.

Как хорошо, что они есть друг у друга. Да, им страшно, но они вдвоем. От этой мысли мне становится немного легче.

«Пожалуйста, дай мне сил!» – обращаюсь к Богу, мысленно облачаясь в броню, и иду к лестнице. Они мне очень понадобятся сейчас. Потому что там, внизу, меня ждет еще один круг ада.

Глава 1 (продолжение)

- Хм, – летит в лицо язвительная ухмылка сидящего на кресле свекра, стоит мне показаться на верхней ступеньке.

На втором кресле, подпирая лоб ладонью, сидит Карен. Выпрямляется, заметив меня. Он не отводит глаз всё время, пока я спускаюсь вниз. Смеряет меня взглядом, полным презрения, с ног до головы. Остро и мучительно. Но я выдерживаю – с вызовом смотрю на него, стоит нам схлестнуться взглядами. Мне есть, что сказать.

Подхожу к дивану, на котором разместились мама, Нора и свекровь. Она плачет громко, навзрыд, спрятав лицо в плече дочери, пока моя мама поглаживает её по плечу.

Папы нет.

- Доооча! – жалобно тянет мама, когда я сравниваюсь с ними, подскакивает со своего места и бросается ко мне. – Ксюша, ну как же так?! Как ты так...

- Где папа? – обращаюсь к ней спокойно. Мне важно знать, что он рядом. Он меня точно поймет. Он же с самого начала понял.

Но мне никто не отвечает.

- Вааай, – причитает свекровь, услышав мой голос. – Ай бала! За что ты так с нами?..

- Ксения, разве я тебя так воспитывала? – подхватывает меня за предплечья мама.

Моя жизнь превратилась из идеальной сказки в трагическую буффонаду.

- Какое воспитание! – басит свекор, упирается кулаками в подлокотники и встает на ноги. – Воспитание!

- Сват, ну что же вы... – задевают маму его слова.

- А что не так с моим воспитанием?! – отстраняюсь от мамы и не даю свекру пройти, преградив проход между креслом и низким журнальным столиком. – Что вас не устраивает в моем воспитании, Георгий Каренович? То, что я не согласна, чтобы об меня вытирали ноги? Или что я не позволю больше держать меня за круглую идиотку, которой можно врать в лицо?!

- Кто тебе врал, ахчи?! – рычит он в ответ. – Ты мою семью на весь мир опозорила! Врали ей! Врали!

- Ай бала, не говори так! – плачет свекровь. – Я тебя как родную дочь приняла! Карен, скажи что-нибудь!

- Да, Карен, успокой эту истеричку! – брезгливо взмахивает рукой свекор.

- Да, Карен, успокой меня. – не двигаюсь с места. И не свожу глаз со свекра, даже обращаясь к его сыну. – Наговори красивых клятв, чтобы я снова поверила. Пока ты развлекаешься со своей шлюхой. Говори, Карен. Всё равно папа тебя прикроет, если что, да?

- Вааай, – снова заходится в рыданиях свекровь. – Мои детиии, мои малышиии...

Он молчит.

- Что же ты молчишь? – поворачиваю голову к нему. Прав был классик о тех, кого могут обмануть дважды! Меня накрывает такая злость на себя, что я еле сдерживаюсь. Во всем, что сейчас, в этой комнате происходит, есть и моя вина. Ведь он же на самом деле меня смог убедить. Он точно знал, что говорить, чтобы я ему поверила. – А как же «мы справимся, джана»? Ты же нашими детьми клялся, Карен.

Он продолжает молчать, презрительно поджав губы.

- Ксения! – встряхивает мою руку мама. – Ну не рушить же семью из-за этого, дочка?

Какую семью, мама? – продолжаю смотреть на Карена, чтобы не пришлось повторять дважды – он всё увидит в моих глазах. – Нет больше никакой семьи.

Мама обреченно наклоняется к подлокотнику дивана и, опираясь дрожащей