Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли
Закончив бинтовать лодыжку, Тан Цзэмин аккуратно укрыл ее мягким белым одеялом и обошел кровать, чтобы присесть на свободную половину. В этот момент он вдруг вспомнил, что именно ему всегда доставалась поддержка Лю Синя. Пока Лю Синь был рядом, ему ничего не угрожало, и он проваливался в спокойный крепкий сон, а раны, полученные днем на тренировке, не беспокоили его всю ночь.
Подумав немного, Тан Цзэмин осторожно приподнял его голову и переложил для более удобного положения.
На подоконнике сидели два дремавших соловья. Один чуть наклонился и потерся о крыло другого, тихо щебеча.
Глава 53. Приговор
Было раннее утро, когда Тан Цзэмин готовил на кухне. Мелко нарезав ростки бамбука, он щедро сдобрил их кунжутным маслом и принялся обжаривать до золотистой корочки, чтобы после приправить лимонным соком. Повернувшись, он дал свежий побег фасоли большой зеленой черепахе, которая лежала рядом на столе. Довольная рептилия мгновенно прожевала фасоль и снова открыла рот.
– Ты такая прожорливая, – тихо рассмеялся Тан Цзэмин, поглаживая ее по голове. – Такими темпами ты съешь всю еду, и ифу нечем будет позавтракать, когда он проснется.
В просторной кухне было большое окно, открывающее вид на рассветное небо. Снегопад шел уже третий день и, судя по всему, не думал заканчиваться в ближайшее время.
Тан Цзэмин мало знал о том, что происходит сейчас в городе, однако все же подметил, что ночные грабежи и беспорядки прекратились. Раньше по ночам он нередко слышал отголоски погромов на соседних улицах. Стражники, которые в последние месяцы жили на улице Инхуа, вновь были мобилизованы и заняли принадлежащие им казармы и комплексы в управлении, откуда их ранее вытурили сослуживцы. По несколько раз в день бывая на рынке, Тан Цзэмин узнал из разговоров, что На Сюин заключили под стражу, как и судью и их приближенных. Поскольку На Жуин была заместителем бывшей главнокомандующей, Дун Чжунши, приняв во внимание ее заслуги перед городом, в тот же день назначил ее на пост главы гвардейцев. Спесь со стражников, принявших неверную сторону, была сбита первыми же распоряжениями их новой командующей: их понизили до стражников низшего ранга и лишили военных чинов и отличительного оружия. Теперь они охраняли амбары с провиантом да конюшни. Особо отличившихся и вовсе назначили присматривать за тремя духовными слонами. Вынужденные кормить прожорливых животных днями напролет, стражники имели право использовать свои мечи только для того, чтобы подниматься в воздух и до изнеможения чистить слоновьи шкуры.
Дун Чжунши упразднил все налоги на полгода, позволяя ремесленникам свободно вздохнуть и наладить торговлю. Кроме того, по его приказу все награбленное и насильно отнятое надлежало вернуть прежним владельцам. Двери в Яотин вновь были открыты. Так, на следующий же день дядя Шуя Ганъюна явился в город. Пьяный и окруженный куртизанками, он вскользь упомянул, что все это время провел в соседнем городке. Надеясь на то, что после бури вернется в свою таверну на теплое местечко как ни в чем не бывало, он получил с руки своего племянника лишь статус развлекалы. Видя, что Шуя Ганъюн настроен серьезно, дядюшка, человек мирный и не любящий насилия, согласился на такие условия. Тем лучше для него – будучи развлекалой, он не имел недостатка в куртизанках и вине, все дни напролет занимаясь излюбленным делом: играя на пипе и травя городские байки да сплетни среди выпивох. Присутствие рядом с племянником Ма Цайтянь и ее дочери также приятно удивило дядюшку, и он тепло принял обеих в семью.
Люди, узнав, кто на самом деле стоит за разрушениями и произволом, в конце концов опустили вилы, направленные на главу города. Вместо этого они обратили весь свой праведный гнев на стражников, заставив их расчищать разрушенные ими же улицы.
Тан Цзэмина мало волновали эти события, однако он специально обо всем разузнал, полагая, что Лю Синю будет интересно. Самому же мальчику не давало покоя совсем иное. Вернувшись в то утро в дом на улице Инхуа вместе с Лю Синем, которого нес на спине Цзин, и Сяо Вэнем, уже к вечеру они узнали, что судья гильдии, вероятно, избежит сурового наказания. К тому же теперь правящей гильдии предстояло выбрать нового судью.
Тан Цзэмин откусил кусок яблока и принялся задумчиво жевать. Он простоял так некоторое время, глядя на кипящий бульон в котелке, пока не услышал стук в дверь. Пройдя через главный зал и открыв ее, Тан Цзэмин, все еще жуя, презрительно оглядел человека, стоящего перед ним.
Худощавый юноша, разодетый в дорогие парчовые одежды, расшитые на рукавах ласточками, вежливо поклонился, прижимая руку к груди. Прокашлявшись, он сказал мелодичным голосом:
– Господин Пин надеется на встречу с господином Лю, когда он придет в себ…
Тан Цзэмин закатил глаза и шарахнул дверью, прерывая посыльного, доставившего очередное приглашение на обед от еще одного главы вольного города. Тан Цзэмин не запоминал имен этих господ, чьи помощники в последние дни буквально осаждали дом.
Откусив от яблока еще кусок, он вернулся на кухню и снова занялся готовкой любимых блюд Лю Синя. Однако Тан Цзэмин даже не успел перемолоть семена горького перца, когда в дверь вновь постучали. Разозлившись от настойчивости очередного посыльного, он пролетел через зал и распахнул дверь со словами:
– Коснешься этой двери еще раз, и я отрублю тебе..!
Растерявшийся на миг Сяо Вэнь отступил на два шага. Цзин за его спиной оглянулся по сторонам.
– Они снова приходили? – догадался Сяо Вэнь, перешагивая порог, когда перед ними шире открыли дверь.
Тан Цзэмин лишь кивнул и ушел на кухню, в которой витал аромат супа, кипящего на небольшом огне. На круглом низеньком столике дымились миски с овощными блюдами и закусками. Тан Цзэмин даже сам сделал ровную и мягкую лапшу, которая поблескивала от масла и была свернута одна к одной.
Сяо Вэнь улыбнулся, подумав о том, что мальчик уже сейчас обходит его в приготовлении некоторых блюд. Стоило признать, что кулинарное мастерство Тан Цзэмина значительно выросло за последний год. Начав с разгрома кухни в доме Гу Юшэна
