Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки» - Марина Эльденберт

Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки»

Галина Мишарина , Марина Индиви

Глава 1. Измены и перемены

Василиса

Нет ничего хорошего в том, что тебя увольняют за неделю до твоего дня рождения. Особенно с работы, которая тебе нравится. Особенно с работы, с которой ты отлично справляешься.

— Могу я поинтересоваться, чем обусловлено ваше решение, Екатерина Евгеньевна?

Хотя можно было не интересоваться. Екатерина Евгеньевна Ягищенко, она же Баба-Яга, как за глаза называли ее в отделе (да и не только в отделе, будем честны, потому что по характеру она была вылитая Баба-Яга, разве что детей в печку не совала), невзлюбила меня с первой минуты. Будучи коммерческим директором, она заведовала отделом продаж, отделом маркетинга и, соответственно, дизайнерским. В котором работала я.

Хорошо работала!

Но, увы, нашего председателя совета директоров звали Евгений Петрович Ягищенко, поэтому решения Екатерины Евгеньевны не обсуждались. Даже генеральным. Сложно обсуждать решения дочери того, кто платит тебе зарплату.

Хорошую.

Более чем.

Зарплату генерального нам по большому секрету спалила его же секретарь, Леночка. В общем, там было что терять.

— Рационализация расходов, — прокомментировала Ягищенко, глядя на меня сверху вниз при том, что она сидела, а я все еще стояла (сесть мне так и не предложили), — ваш отдел прекрасно справится и без вас, Василиса.

Нет, это не шутка. Меня действительно зовут Василиса, меня назвала бабушка. Потому что мой отец погиб за два дня до моего рождения, а мама — через неделю после. Воспитывали меня бабушка и дед по материнской линии, хорошо, надо сказать, воспитали.

Поэтому сейчас я сдержанно произнесла:

— До этого у вас не было ко мне претензий. Если вас что-то не устраивает, мы можем это обсудить.

Мне нужна была эта работа! И не только потому, что она любимая, я на нее живу. Я оплачиваю работу бабушкиной помощницы по хозяйству в деревне: в город та категорически отказалась ехать даже после того, как умер дед. Мне нельзя терять эту работу! Ни при каких обстоятельствах.

— Нет. Это мое решение, и оно не обсуждается, — Ягищенко уткнулась в экран ноутбука, давая понять, что пути назад нет, — зайдите в конце дня в кадры и в бухгалтерию. Вам выдадут документы и произведут окончательный расчет.

Я даже рот открыла от таких новостей.

— Но по трудовому законодательству…

Ягищенко снова подняла голову и посмотрела на меня в упор. Взгляд ее водянисто-серых глаз не предвещал ничего хорошего. В целом она была бы достаточно привлекательной женщиной тридцати пяти лет, если бы не вечно жесткое выражение не по-женски холодного лица. Острая линия сжатых в полоску тонких губ, хищные крылья тонкого носа.

— По трудовому законодательству мы вас сокращаем, если вам так будет угодно. Получите компенсацию по закону. Еще вопросы, Василиса?

Я открыла было рот.

Потом закрыла.

«Тебе бы поучиться постоять за себя», — говорила бабушка, но как тут постоишь, когда перед тобой — сама Ягищенко? А ее отец, который председатель, связан с криминальными структурами нашего города, и управы на них никакой нет. Говорят, у них вся полиция и суды в кармане.

— Нет, — процедила я. — Вопросов больше нет.

— Вот и замечательно. Всего доброго.

«Обожаю» людей, которые говорят «всего доброго» с таким выражением лица, с которым обычно желают отправиться в последний путь.

«И вам не хворать», — мысленно ответила я, выходя из кабинета. Руки сами собой сжались в кулаки, когда я подходила к отделу кадров. Ладно, сегодня же начну рассылать резюме. Может, оно и к лучшему. С тех пор, как у нас с Валерой случился роман (служебный), я постоянно думала о том, как это вписывается в корпоративную этику. Он был против того, чтобы афишировать наши отношения внутри компании, и я вроде была с ним согласна. Потому что любовь любовью, а работа работой.

Так что, во всем надо видеть плюсы, так меня учила бабушка. Теперь нам не нужно будет скрывать наши отношения!

В отделе кадров Людмила, заместитель начальника отдела, сочувственно посмотрела на меня. Оказывается, здесь уже все были в курсе, что меня «того». Попросили. Добровольно-принудительно.

— Выжила все-таки? — сочувственно спросила она.

Я махнула рукой. Никогда не любила сплетни и становиться их причиной тоже не собиралась. Хотя последнее уже не от меня зависит.

Решив все кадровые вопросы, направилась в бухгалтерию, чтобы подписать все необходимые документы и получить расчет. А, закончив здесь, пошла сразу в кабинет к Валере.

Немного помедлила перед тем, как толкнуть дверь, чтобы справиться с желанием нажаловаться на Ягищенко. Это, конечно, нормально, искать защиты и поддержки у любимого мужчины, но ныть я тоже не особо любила, а сейчас не была уверена, что у меня получится не нытье. Поэтому несколько раз вздохнула, глядя на знакомую табличку «Финансовый директор Валерий Петрович Шульгин», когда вдруг услышала донесшийся из-за двери гортанный женский стон.

Ну что сказать, дверь я все-таки толкнула. И увидела сидящую на столе Ягищенко, между ног которой пристроился мой жених, показывающий свое владение языком. Не иностранным, разумеется, а вполне себе обычным. Русским. Тем, который во рту растет.

— Ты почему дверь не закрыл? — спросила Ягищенко таким тоном, как будто не удовольствие получала, а принимала отчеты за финансовый месяц на совещании.

— Василиса? — спросил Валера.

— Продолжайте, — вежливо пожелала я и закрыла за собой дверь.

Хотя внутри меня творился просто какой-то кромешный ад. Мы с Валерой начали встречаться год назад, этой весной он сделал мне предложение и подарил кольцо, по поводу которого какие только не строили теории у нас в офисе. Кто-то говорил, что я придумала себе загадочного жениха, потому что в двадцать семь пора бы уже быть замужем, и мне стыдно, кто-то предполагал, что он олигарх и не хочет светить лицо, кто-то — что он, напротив, слишком бедный, и это не хочу светить я. Словом, я уже успела наслушаться такого, что материала хватило бы на несколько любовных романов. Я даже содержанкой того самого загадочного олигарха успела побывать, а кольцо было для отвода глаз, но…

Дело было не в кольце или в олигархах, и вообще ни в чем таком. Я влюбилась в Валеру, я… я действительно его любила, возможно, поэтому сейчас было так невыносимо больно. Пока я бежала