Посредник - Женя Гравис

И это ощущение еще долго было с ним. Как будто сверху навалили тяжелую плиту, которая не дает вдохнуть полной грудью.

Хотя, как потом понял Самарин, таков был искренний, хоть и скупой жест ласки и участия со стороны обычно хмурого настоятеля.

Невольно погрузившись в воспоминания, сыщик прочел молитву за упокой отца и матери. И завершив ее, снова вернулся мыслями к отцу Илариону. Вот же… манипулятор все-таки.

– Благодарю вас, святой отец. Надеюсь, вы упомянули в молитве и вашу родственницу Дарью Васильевну?

– Разумеется, упокой Диос ее душу.

– Вас сильно опечалило известие о ее смерти?

– Печали человек подвержен не от прихода смерти, а от ее внезапности, от того, что предстанет перед Создателем неподготовленным. Диос в милости своей отмерил изрядную жизнь главе нашего семейства…

– И он же позволил насильственно забрать ее.

– Значит, таков был его замысел. Таково испытание, посланное ей и нам. – Отец Иларион переложил цветы у подножия статуи. – Бог не радуется от погибели живущих, не вымышляет способов к наказанию за согрешения.

– Никто не безгрешен, святой отец. Дарья Васильевна была замечательной женщиной, но при всем уважении, вряд ли ее можно было назвать святой.

Митя нарочно подкинул подстрекательский аргумент в надежде, что собеседник среагирует.

Мимо. Священник сложил руки под сутаной и уставился на статую.

– Создатель от щедрот наделил мою родственницу даром при рождении. Это великая благодать. Но даже одаренные, те, в ком живет искра божья, остаются при всех своих талантах людьми – со слабостями и причудами. Взять, к примеру, нашего покровителя Орхуса. Вы учились в церковной школе, значит, знаете, кем он был до встречи с Диосом?

– Преступником, насколько я помню.

– Верно. Он был вор и убийца. Но принял учение, покаялся и изменился. Теперь мы почитаем его как святого.

– Я все понимаю, отец Иларион, но времена были другие. Я нисколько не умаляю деяний Орхуса после обращения в веру, но в наше время, боюсь, покаянием не обошлось бы. Современное правосудие работает по-другому. Неужели вы будете готовы простить убийцу Дарьи Васильевны, если он искренне перед вами покается?

– Бог учит нас любви и всепрощению. – Иларион вздохнул. – В сердце моем кипят гнев и ярость, но я иссекаю их из души моей, ибо это есть чувства низменные и животные. Я бы выслушал душегуба со тщанием, а судить… Пусть судит высший суд. Ну или сначала казенный, коли ему дано на то разрешение.

Настольный теннис. Вот на что похожа эта беседа. Ты ему мячик о реальном, а он тебе – о божественном. И не цитатами из «Книги Жизни», как это делают молодые и неопытные духовные лица, а со своим истолкованием.

Следовало признать, что в этом поединке Митя совсем не вел. В лучшем случае это было похоже на ничью. С натяжкой.

– Скажите, отец Иларион, у вас были близкие отношения с покойной?

– А что вы полагаете близостью? Иного человека видишь раз в год, но рад каждой редкой встрече и не тяготишься долгой разлукой. Беседы наши всегда были глубоки и задушевны, несмотря на разность взглядов на предназначение одаренных.

– В чем она заключалась? Дарья Васильевна стеснялась своего дара? Говорят, она не пользовалась им уже много лет…

– Дар – не милостыня, чтобы испытывать от него смущение. Хотя и от милостыни тоже не стоит, ибо подаяние есть рукотворный порыв щедрости души. Дар – это редкое и ценное благо. Но не всем достает сил совладать с ним и поставить служение церкви или государству вперед собственных мирских радостей.

– Полагаете, что маги могли бы лучше послужить отечеству, несмотря на события последних лет? Великий Разлом их буквально подломил. Магический фон почти пуст…

– Неверие есть отрицание духа. – На этот раз отец Иларион был категоричен. – Неужели ты, сын мой, слушаешь эти мракобесные домыслы, призванные расшатать основы веры? Как можно измерить божественный замысел, каким прибором? Как можно утверждать, что сила Создателя, тысячи лет укрывающая наш мир, вдруг иссякла?

Слова священника были очень горячими и прочувствованными. Настолько, что упади в это мгновение солнечный луч в купольные витражи и отразись на статуе и церковной утвари – Митя бы уверовал заново в божественный замысел.

Луч не упал. Ничто ниоткуда не отразилось. Слова пастыря упали в пустоту.

– Об иссякании фона говорят сами маги, – пояснил сыщик. – Ваш родственник Лазарь Зубатов, например.

Угол рта у отца Илариона нервно дернулся, как будто от зубной боли.

– Мой одаренный дальний родич в силу возраста, увы, не способен пока осознать свое истинное предназначение. И растрачивает дар греховно, тревожа прах давно усопших.

– Это называется наукой, святой отец.

– Наука есть постижение законов, установленных богом. Пути познания переменчивы, и родич мой избрал не совсем праведную дорогу. Могу лишь молиться о том, что Диос в великодушии своем наставит его на верную тропу.

– Как полагаете, способен Лазарь Зубатов на… скверное деяние вроде душегубства?

Митя снова «бросил шар», почти не сомневаясь, что собеседник отобьет его столь же ловко.

– Не мне судить об этом, одному лишь Создателю дано разумение оценивать чад своих по их делам и мыслям.

– Что думаете о своем наследстве? Не станет для вас, человека набожного и благочестивого, тяжким бременем увеселительный клуб?

– Полагаю, бог через это решение испытывает мою веру на прочность. В моих силах лишь склониться перед его выбором и с достоинством принять заботу о грешных душах.

– Не считаете, что Дарья Васильевна поступила с вами несколько… бестактно?

– А вы не считаете, что в вашем отношении она была слишком щедра?

«Ага, показал зубы. Ну наконец-то», – отметил Митя.

– Давайте обсудим это решение. Для меня, признаться, ее подарок оказался неожиданностью. А вы тоже на него рассчитывали?

– Она всегда говорила, что о родовом артефакте следует позаботиться по справедливости.

– И какой вариант для вас был бы справедливым?

– Перстень – ценнейшая религиозная святыня. Его место там, где он может помочь людям приобщиться магических тайн, где к нему будут относиться с должным почтением.

– То есть в вашем храме?

– Здесь его место. И если вы, как говорите, выросли при церкви, и ваш отец был священником, то вы понимаете, насколько этот артефакт важен для веры, и сможете поступить по совести.

– Может, и хотел бы по совести, – развел руками Митя. – Да не могу распорядиться тем, чем не обладаю по факту. Моя задача – найти того, кто лишил жизни вашу… Кстати, кем она вам приходилась? Я слегка запутался в семейных связях.

– Мою почтенную родственницу и главу семьи.

Даже под