Посредник - Женя Гравис
Швейцар мгновенно переключился с Мити на важного господина, выходящего из дверей.
Верно говорят: прислуга – находка для шпиона. Особенно при правильной тактике.
Пусть Аделаиду Самарин сегодня упустил, зато узнал кое-что важное. Любит деньги и подарки, но сама прижимиста. Вращается в высоких кругах и имеет много поклонников. А также одного очень ловкого слугу.
Представить себе изящную мадам, залезающую в окно бабушкиного особняка, Митя мог с трудом. А вот верткого азиата…
Над этим стоит подумать.
Шелковый платок Митя сунул во внутренний карман. И совершенно про него забыл.
* * *
– Ага, водосвинка, – заявила Соня, внимательно рассмотрев меланхоличное животное и прочитав табличку на латыни.
– Как? – рассмеялся Митя.
– Если неточно переводить Hydrochoerus hydrochaeris, то получится «водосвинка». «Свинья» как-то грубовато. Она же довольно милая, да?
– Ну… похожа на гигантского бобра, пожалуй.
– Хотя «капибара» тоже хорошее слово, мне нравится. Представляешь, сколько недель эта свинка сюда ехала из Южной Америки? А такая спокойная, как будто всю жизнь тут жила.
Водосвинка неторопливо жевала кукурузный початок, не обращая внимания на посетителей зоосада. Вид у нее был мечтательный и умиротворенный, челюсти медленно шевелились, уши слегка подрагивали.
– Кого-то она мне напоминает, – задумалась Соня. – Точно! Семена Осиповича.
– Мне всегда казалось, что Горбунов больше похож на моржа, – возразил Митя. – Усы эти, флегматичность…
– Надо дойти до моржей и сравнить. Пойдем.
Соня подхватила сыщика под руку и повела к павильону с ластоногими. Самарин в зоосаде оказался впервые. Как-то так вышло, что за годы жизни в Москве не нашлось повода сюда наведаться. А Соня здесь была десятки раз, так что с ходу взяла инициативу на себя.
– Направо будут медведи и экзотические животные, налево птицы и рептилии, мы потом к ним пойдем. А здесь продают сахарную вату и лимонад.
Митя намек понял и, расставшись с десятью копейками, вручил Соне пышное розовое облако, от которого она великодушно позволила отщипывать маленькие кусочки.
Апрельское солнце золотило Сонины волосы. И сама она выглядела так свежо, по-весеннему, в голубом пальто, что Митя невольно залюбовался. Как хорошо она придумала все-таки – выбраться сюда в выходной день, когда можно просто гулять, рассматривать животных, есть сладости и болтать о всякой ерунде.
Животные сыщика, если честно, интересовали мало. В деревне, где он вырос, отношение к домашней скотине было сугубо прагматичным. Живешь при хозяйстве – приноси пользу. Мясом, молоком, перьями, яйцами… Либо «службой» – на пашне или охране двора. Деревенских кошек, например, держать в доме, а тем более кормить было не принято. Считалось, что кошка добывает пропитание сама, ловя мышей по амбарам.
К диким животным отношение было столь же рациональным. Охотились на них не ради забавы, а для дела. Ради ценного меха или хорошего мяса – всю дичину, как правило, тут же скупали торговцы и увозили в город. Ну, волков и лис иногда постреливали для острастки, если те начинали смелеть и делать набеги на скот.
В большом же городе ситуация совсем иная. Митя за годы службы в Москве побывал во множестве домов и какой только живности не насмотрелся. Канарейки и волнистые попугайчики, морские свинки и обезьяны, рыбки и черепахи… В одном особняке ему как-то встретилась гигантская ящерица, а в другом – ручная пума. И это не считая многочисленных кошек, а также собак, которых порой язык не поворачивался назвать собакой. Ну разве можно считать псом тявкающее недоразумение на спичечных ножках, которое дрожит от самого факта своего существования?
Впрочем, с городским пристрастием заводить животных ради удовольствия Митя уже примирился. Взять того же сотрудника отдела – сержанта Карася. Он, конечно, свое содержание отрабатывает в полной мере, но в последнее время что-то разленился, а иногда, откровенно говоря, и вовсе манкирует обязанностями. И кто бы ругал его за это? Нет же – придет, шерстяной, боднет руку и начинает тарахтеть как небольшая сенокосилка. И как-то… хорошо на душе от этого становится.
Все-таки есть от питомцев польза. Вон даже Лазарь Зубатов себе нежить завел и, кажется, искренне привязался к ней. О вкусах не спорят. Но странные они все-таки, одаренные.
А тут в зоопарке столько интересных животных, которых Митя никогда бы в жизни не встретил. Жирафы, слоны, крокодилы… Интересно, конечно, но как-то… жалко их, что ли. Сидишь всю жизнь за решеткой, как арестант. С другой стороны – кормят хорошо, заботятся, развлекают. Чем не жизнь? Но ведь на воле всегда лучше.
– О чем задумался? – прервала его мысли Соня.
– Как ты считаешь, им здесь хорошо? Этим зверям?
– Наверное, неплохо. Может, немного тесно. Но для них сейчас строят большие вольеры. В моем детстве тут было совсем по-другому, правда-правда.
– Я думаю, может, им бы лучше жилось на свободе?
– По-разному. – Соня рассеянно заправила локон за ухо. – Вот, например, белый медведь Диксон. Его мама погибла, а медвежонка нашли полярники и передали в зоосад. Один в Арктике он бы умер. А теперь его и подавно нельзя выпускать на волю, он даже не знает, как охотиться.
– Ты, наверное, права. Что-то меня на невеселые мысли потянуло. А день такой хороший.
– Съешь сахарной ваты. От нее всегда поднимается настроение. И вообще, пойдем к птицам. Если искать знакомых – то точно там.
Вольеры с пернатыми и вправду оказались самыми большими и шумными.
– Вот, смотри. Вылитый Лев Вишневский. – Соня незаметно указала на худую и длинную птицу в черно-белом оперении и с красноватыми кругами вокруг глаз.
– Кто это?
– Птица-секретарь.
– Подходит, – согласился Митя. – Только у Вишневского прическа всегда в порядке, из нее перья не торчат.
– Ты на выражение лица посмотри.
Взгляд у «секретаря» был отрешенный и слегка снисходительный, как будто шум и суета вокруг его слегка раздражали, но воспитание не позволяло вмешаться и сделать замечание. Он стоял в стороне от всех – очень прямо и заложив крылья за спину.
– И правда похож, – согласился Митя. – О, я нашел отца Илариона. Вон он, на ветке.
– Орел-могильник. Это опасный хищник.
– Вот-вот, и мне так кажется. Не так он прост. А вон, кстати, и его дочка.
– Где?
– Ну вон же, в траве!
– Я не вижу.
– Присмотрись внимательнее. Это коростель. Очень любит сливаться с местностью. У нас вокруг деревни их много водилось. Это самая незаметная птичка, предпочитает прятаться в зарослях.
– Я бы и не подумала, что это птичка, похожа на кусок коры.
– Очень скромная и боязливая.
– А вот, кстати, и Могислав Юрьевич. Познакомься.
– Кто?
– Наш преподаватель по риторике. Я же тебе рассказывала!
