Зверь - Кармен Мола
— Она говорила вам что-нибудь об убитой дочери? — спросил Диего.
— Гриси вообще не говорила, она бредила. Но я знаю, что в одном она не лгала: ей было страшно. Она все время повторяла, что однажды за ней придут.
— А она хоть раз упомянула, кто ее преследует?
Актриса покачала головой и, прежде чем продолжить разговор, отвела обоих подальше от здания театра — видимо, чтобы Гримальди не заметил. Она рассказала, что накануне вечером вышла после репетиции, чтобы выпить чего-нибудь освежающего, — в Мадриде стояла жуткая жара, театр превратился в раскаленную печь. На углу улицы она увидела Гриси: та спорила с каким-то человеком, а потом он силой затащил ее в карету. Актриса ничего не расслышала, кроме бессвязных криков Гриси, умолявшей отпустить ее.
— Вы рассмотрели мужчину, который ее тащил?
— Было поздно, они стояли в тени. Во время потасовки у этого сеньора упала трость. Он был хорошо одет, в сюртуке. Хотя было темно и плохо видно, я обратила внимание на набалдашник трости: он казался почти белым, цвета слоновой кости, и был сделан в форме человеческой руки.
Доносо дернул приятеля за рукав. Он был уверен, что эта история лишь искажает картину: Гриси солгала Диего, желая привлечь к себе внимание или просто потому, что спятила. А сцена, о которой им только что рассказали, вполне могла оказаться ссорой с поклонником или отчаявшимся кредитором.
— Вы ведь попытаетесь ее найти? Гриси часто ведет себя глупо, но она хорошая. И не заслуживает того, чтобы о ней забыли.
Диего пообещал, что они попробуют отыскать Гриси. Вместе со своим молчаливым другом репортер удалялся от театра в глубокой задумчивости: едва он приближался к разгадке, как она вновь ускользала, будто неведомые силы вставали у него на пути. А между тем время шло, наступило семнадцатое июля; почти месяц прошел с тех пор, как на грязной дороге в Серрильо-дель-Растро он увидел расчлененное тело Берты. Его тревожило предчувствие, что Зверь рано или поздно совершит новое убийство.
24
____
Красная лампа светилась, будто жерло вулкана, казалось, что обгоревшее лицо великана покрыто раскаленной лавой. Его глаза мерцали, как два уголька.
Лусия прикинула свои шансы. Окон нет, великан стоит у двери — путь к бегству отрезан. Их разделяет только кровать с двумя фарфоровыми вазами по бокам.
— У тебя есть то, что нужно мне, а у меня — то, что нужно тебе.
Лусия не ответила — она даже не слушала, что он говорит, только искала выход и изо всех сил пыталась не поддаваться парализующему страху.
— Не хочешь узнать, что я имею в виду? Я говорю о ком-то очень важном для тебя, кто рассказал, где тебя найти. Не удивляйся: я умею запугивать девочек. Запугал и ее.
Садистский блеск разгорался в неподвижных, как у дикого зверя, глазах. Нелегко увернуться от хищника, когда он готов прыгнуть, но Лусия намеревалась использовать любую возможность — ведь если ей не удастся отвлечь его хоть на секунду, живой ей отсюда не выйти. Томным движением она присела на кровать и сдернула удерживавшую полы пеньюара булавку. Ее грудь обнажилась, но она не знала, насколько соблазнительно это зрелище для хищника.
— Это тело — твое. Делай с ним что хочешь.
Она научилась наполнять голос чувственностью. Рот великана приоткрылся, во взгляде промелькнуло сомнение. Всего доля секунды, краткий миг, пока он прикидывал, не воспользоваться ли случаем… Но злоба тут же захлопнула все двери: он не уступит зову плоти. Однако его секундной рассеянности хватило, чтобы Лусия запустила одну из ваз ему в голову.
Фарфор разлетелся на куски, великан рухнул на пол среди осколков и цветов. Можно было попытаться прошмыгнуть в дверь, но Лусия понимала, что это лишь отсрочит расправу. Нужно было покончить с ним сейчас, раз и навсегда.
Приподнявшись, великан поднес руку ко лбу, где зияла рваная рана от осколка. Лусия прыгнула ему на спину. Правой рукой перехватила подаренную Львицей булавку, которую до этого прятала в левой, и коротко, резко, как тореадор, вонзила жертве в затылок. Великан упал как подкошенный. По его рукам и ногам пробежала судорога, но Лусия продолжала сидеть на нем верхом. Ее пеньюар и рыжая шевелюра были заляпаны хлеставшей из затылка кровью. Гортанный звук, последние хрипы известили о приходе смерти, подобно тому, как колокола возвещают о начале службы.
Лусия поднялась на ноги. Она чувствовала жжение в груди. Страх и ярость, которые помогли ей совершить убийство, медленно отступали. Только теперь, словно пробуждаясь ото сна, она вспомнила слова: «У тебя есть то, что нужно мне, а у меня — то, что нужно тебе» и «Я умею запугивать девочек. Запугал и ее».
Клара.
Лусия опрометью выскочила из комнаты, спустилась по лестнице и выбежала на улицу, хотя была босой и в одном пеньюаре, развевавшемся на бегу и открывавшем ее тело всему свету. Но ей было наплевать и на взгляды людей, и на то, что скажет Львица, когда обнаружит в комнате труп. Единственное, что волновало ее сейчас, — судьба сестры.
Клара.
Лусия бежала по камням и вонючим лужам к спичечной фабрике. Копить больше не придется, они обойдутся теми деньгами, что уже есть. Она заберет сестру, и они уедут из Мадрида, покинут этот ад навсегда.
Добравшись до места, которое несколько последних недель служило им домом, она увидела картину страшной бойни. Мария, мать маленького Луиса, лежала в луже крови. Ее муж, привалившийся к фабричной стене, также был мертв. Его тело было залито кровью из перерезанного горла. Остекленевшие глаза смотрели прямо на нее.
Где Клара?
Лусия искала хоть какую-то подсказку. Она увидела растерзанный узелок с их жалкими пожитками, на земле валялась проволочная мочалка, у накрытых дерюгой дров были рассыпаны ножи и ложки. Банка, где хранились ее сбережения, те самые двести реалов, бесследно исчезла, но какое значение сейчас имели деньги? Лусия крикнула:
— Клара!
В ответ не раздалось ни звука.
Присев на корточки рядом с Педро, Лусия смотрела на огромную рану у него на шее.
Зверь — вот кто устроил эту резню. Она отлично его разглядела. Великан с обгоревшим лицом, весь в черном. Тот, кого она только что убила в одной из комнат публичного дома. Сама того не зная, она лишила Клару последней надежды. Только теперь она поняла, что натворила: отняла жизнь у единственного человека, который мог сказать, где ее сестра.
Страшный вопль вырвался из груди Лусии. Но никто в этом городе его не услышал.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
_____
25
_____
Мадрид, 17 июля 1834 года
Лужи крови. Тишина. Кровь Педро неудержимым красным ручейком текла по неровному земляному двору, словно пытаясь соединиться с кровью Марии. Свинцовые тучи закрыли солнце. «У меня есть то, что нужно тебе», — сказал великан. Тяжесть в груди и единственное желание — умереть, как Педро и Мария, как Луисин, как мама. Чтобы ничего не чувствовать. Она ведь все равно умрет, если найдет сестру мертвой. Если увидит ее кровь.
Где-то вдалеке послышались выстрелы.
Сил подняться на ноги у Лусии не было. Оцепенев от страха, она никак не могла собраться с мыслями. А ведь этот человек всего лишь хотел забрать перстень, который она украла в квартире священника.
Нарастающий гул, отдаленные крики и шум, источник которого Лусия пока не могла определить, постепенно разрушали окружавший ее кокон боли.
Есть ли надежда, что Клара еще жива?
Она должна быть жива, повторяла Лусия, как заклинание. Великан хотел обменять ее на перстень! Но куда он ее увез?
