Зверь - Кармен Мола

КАРМЕН МОЛА

ЗВЕРЬ

Мадрид, 1834 год

Москва, 2025

18+

Carmen Mola

LA BESTIA

La Bestia © 2021, Carmen Mola

Translated from the original edition of Editorial Planeta S.A., Barcelona, 2021 This edition has been published through the agreement with Hanska Literary&Film Agency, Barcelona, Spain

Russian Edition Copyright © Sindbad Publishers Ltd., 2025

Перевод с испанского Ольги Кулагиной

Мола, К.

Зверь / Кармен Мола; пер. с исп. О. Кулагиной. — М.: Синдбад, 2025.

ISBN 978-5-00131-607-7

Действие исторического триллера «Зверь», удостоенного престижной испанской премии «Планета», происходит в Мадриде 1834 года — городе, находящемся во власти эпидемии холеры, уносящей ежедневно десятки жизней.

Но смертоносная болезнь — не единственное, что наводит ужас на жителей города. В бедных кварталах все чаще стали находить расчлененные тела пропавших незадолго до того людей. Город полнится слухами о Звере — чудовище, которого никто не видел, но все панически боятся.

Когда исчезает одиннадцатилетняя Клара, ее старшая сестра Лусия, не задумываясь об опасности бросается на поиски. Они приведут ее в закрытый мир тайных обществ, жутких ритуальных обрядов, диких суеверий и закулисных политических интриг. В отчаянной гонке со временем — успеть найти Клару живой — к ней присоединятся отставной полицейский Доносо, журналист Диего и монах, владеющий боевыми искусствами, брат Браулио. Но, как позже выяснится, у каждого из них своя цель…

Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Корпус Права»

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. Издательство «Синдбад», 2025

Моей матери

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

______

1

____

Мадрид, 23 июня 1834 года

Под струями дождя, превратившего глинистую почву в трясину, голодный пес возился с детской головой. Ливень немилосердно обрушился на лачуги, бараки и убогие навесы, готовые рухнуть от малейшего порыва ветра. В ненастную погоду квартал Серрильо-дель-Растро, соседствовавший с мадридской скотобойней, всегда оказывался под водой.

Чтобы добраться до этой нищей, богом забытой части города, нужно было спуститься по крутому склону и преодолеть череду промоин; потоки воды низвергались в огромный овраг. Вода яростно хлестала по жестяным, соломенным и крытым ветками крышам, проникала в дома, собиралась лужами на площади, водопадами стекала вниз по склонам. Неудивительно, что в такую погоду никто не заметил собаку, которая, намертво вцепившись клыками в детскую голову, с ворчанием трепала ее.

Сквозь шум дождя внезапно прорвался истеричный вой: в ложбине возле перемазанного грязью трупа на коленях стояла старуха.

— Зверь придет за нами! Всех поубивает…

Доно́со никак не мог ее унять. «Зверь уже здесь!» — шамкала старуха как заведенная. Доносо осторожно съехал по склону и теперь осматривал останки, больше похожие на плохо разделанную тушу животного. Рука была вырвана из плеча, но еще держалась на тонкой жиле. Правая нога вроде бы уцелела, но на месте левой — ничего, лишь в проеме плоти белела тазовая кость. Все отсутствующие части тела были не отрезаны, а зверски вырваны. У шеи, несмотря на неровные края кожи, угадывались перегрызенные позвонки. Лишь по едва наметившейся груди можно было догадаться, что это труп девочки не старше тринадцати лет. Дождь почти смыл с него кровь, и казалось, что в грязи валяется сломанная кукла.

— Зверь среди нас!

Старуха все бубнила, ее голос звучал монотонно, будто жужжание прялки. Доносо оттолкнул ее от трупа:

— Шли бы вы домой, а не пугали людей!

Голова у него болела; ливень гремел по жестяным крышам, и он чувствовал, что сырость пробирает до костей. Убраться бы отсюда куда-нибудь подальше! В Серрильо-дель-Растро никто и лишней минуты не задерживался без крайней надобности, кроме последних нищих и оборванцев, которым больше некуда было деваться. Именно они построили эти трущобы своими руками с гордостью и отчаянием вечных бездомных.

И надо же было в праздник святого Иоанна случиться такой погоде! В другой год местные жители, приехавшие сюда из разных областей Испании и верные обычаям родных мест, разожгли бы ночью костры, плясали вокруг них да прыгали через огонь до рассвета. В Мадриде такого обычая не было: здесь несколько дней назад праздновали день святого Антония Флоридского1 с ночными гуляньями и гаданием на булавках. Но сегодняшний дождь помешал бы любому празднеству — дождь и санитарные меры, запрещавшие скопление людей. В этом треклятом 1834 году все с самого начала пошло не так: холера, карлистская война2, страшный ливень в ночь святого Иоанна, и в довершение ко всему этот неведомо откуда взявшийся Зверь.

Когда-то Доносо Гуаль служил в городской полиции, но на дуэли лишился глаза (дела сердечные), и был отправлен в отставку. Однако теперь, во время эпидемии, его снова призвали на службу — охранять городские ворота и оказывать посильную помощь властям. Доносо щеголял в старой форме: короткой красной куртке со стоячим воротником и синих штанах с красными лампасами. Эполеты из белого хлопка под дождем размокли и стали похожи на мокрых зверьков. Еще ему был положен карабин, пара седельных пистолетов и кривая сабля, но все оружие пришлось сдать, когда уходил в отставку, и ему до сих пор ничего не вернули. Если на него нападут, защищаться будет нечем. Поэтому он предпочел держаться от местной публики на расстоянии, лишь своим видом демонстрируя, что главный здесь именно он.

— Это же еще совсем ребенок! Куда вы только смотрите? Поймайте уже этого Зверя! Убейте его, пока он всех нас не уничтожил!

Старуха не прекращала голосить, и вскоре на ее вопли сбежались перепачканные глиной оборванцы. Они в этот день, из-за грозы превратившийся в ночь, напоминали растревоженную стаю ворон.

Доносо прикинул, когда наконец приедут за трупом. Он не был уверен, что сюда, в глухомань, доберется хоть какая-нибудь повозка, особенно сейчас, когда разверзлись хляби небесные. А вот кому приехать сюда не составило труда, так это Диего Руису. В газете ему платят за новости, и разве же он упустит такой лакомый кусок? В дорогу он отправился сразу, как только получил записку от Доносо, своего приятеля и собутыльника. Сейчас он пробирался сквозь кашу из грязи и нечистот, источником которых были окрестные халупы. Ему уже приходилось бывать здесь: несколько месяцев назад он написал о Серрильо-дель-Растро статью, в которой обвинял городские власти в равнодушии к нуждам бедняков, — редкий случай, когда редактор газеты позволил затронуть социальную тему. Впрочем, кварталу, похоже, оставалось недолго. Уже решено было сровнять его с землей, а жителей отправить как можно дальше за пределы вала Филиппа IV — стены, окружавшей Мадрид. В эпидемии холеры, добравшейся сюда из других областей Испании и Европы, власти винили бедняков. Именно их нечистоплотность убивает город, говорили в мадридских салонах.

Сквозь пелену дождя Диего уже мог разглядеть стоявшего поодаль Доносо. Он прибавил шагу, и напрасно: почти сразу поскользнулся и шлепнулся в грязь. Двое мальчишек лет семи-восьми покатились со смеху, широко разевая щербатые рты. Сохранить зубы тут удавалось далеко не всем.

— На задницу! Прямо на задницу! — хохотал один из мальчишек.

— А ну, брысь отсюда!

Размахивая руками, Доносо разгонял детей, пока Диего безуспешно пытался отряхнуть брюки, жилетку и фалды сюртука. Избавиться от грязи оказалось не так-то просто.