Зверь - Кармен Мола

— Слышал, у тебя новенькая.

Иногда Хулио Гамонеде удавалось ее удивить: казалось, он не хуже самой хозяйки знает, что творится за закрытыми дверями борделя.

— Кто тебе доложил?

— Один из тех, кто проиграл аукцион. Он сказал, что ты получила за нее тысячу реалов.

— Тысячу? Да таких денег я не получила бы даже за девственность королевы-регентши! Пятьсот, и на том спасибо.

— Разрешишь мне ее опробовать?

— Если ты опробуешь ее или любую другую из тех, кто здесь работает, сразу лишишься привилегии навещать меня. Выбирай.

Обычно, когда Хулио приходил к Хосефе, ее никто не беспокоил, но сейчас в дверь постучалась Дельфина. Она была так встревожена, что даже забыла поздороваться с судьей:

— Хосефа, ты не видела Хуану?

Хосефа нетерпеливо поморщилась:

— Как ты можешь догадаться, твоей дочери в моих апартаментах нет.

— Я послала ее купить молока, и она до сих пор не вернулась. Ее тряпичная кукла лежит на ступеньках. Хуана никуда без нее не ходит. С ней что-то случилось.

— Зачем сразу думать о плохом? Спроси девочек, наверняка они ее видели. Лусия уже освободилась?

— Она с доном Венансио, — ответила Дельфина, стараясь держать себя в руках.

Дон Венансио, которого на самом деле следовало называть падре Венансио, дожил почти до восьмидесяти лет. Он был слишком дряхлым, чтобы пользоваться девушками, но запирался с ними на долгие часы, заставлял их наряжаться, рассказывал им разные небылицы, усаживал к себе на колени…

— Не надо было ей к нему идти. Этот человек крайне неуравновешенный, он может ее напугать.

— Ему я доверила бы даже свою Хуану…

— Иди, оставь меня. И не волнуйся, наверняка твоя дочь скоро объявится.

Но словами встревоженную мать было не успокоить. Дельфина бегала по публичному дому, сжимая в руках, как талисман, тряпичную куклу дочери; она заглядывала во все комнаты, хотя знала, что это запрещено, выбегала на улицу, оглядывалась по сторонам. Ее внимание привлекла девочка, притаившаяся за телегой. Рядом возница разгружал мешки с люцерной.

— Я ищу свою дочку, девочку твоих лет! — выпалила Дельфина, не успев подойти. — Не видела такую?

— Ты работаешь в этом доме? — Девочка указала на дверь заведения.

— Видела ты мою дочку или нет? У нее веснушки и длинные темные волосы, немного кудрявые. Ее зовут Хуана.

— Отвечу, если расскажешь, чем в этом доме занимаются.

Дельфина удивленно посмотрела на соплячку. Затем дернула вниз лиф платья и вывалила наружу груди:

— Вот чем занимаются в этом доме.

Ее ответ был настолько красноречивым, что девочка сразу все поняла. Дельфина схватила ее за руку:

— Теперь говори, ты видела мою Хуану?

— Я видела девочку с кувшином молока. К ней подошел какой-то человек, предложил помочь и увел ее за руку.

— Человек? Как он выглядел?

— Очень высокий. Весь в черном.

— Куда он ее повел?

Собеседница кивнула в сторону одного из переулков, и Дельфина в отчаянии ринулась туда. Она не знала, что девочка, с которой она только что говорила, — Клара, сестра Лусии.

В тот вечер Клара пошла за сестрой. Она решила узнать, где работает Лусия, потому что не поверила, будто та нанялась к кому-то прислугой. По ночам она несколько раз слышала надрывный плач Лусии, и знала: с сестрой что-то не так. Клара чувствовала: происходит что-то плохое, и теперь ее подозрения подтвердились.

Войти в этот дом и вытащить оттуда Лусию? Мама наверняка так и сделала бы. Она кричала бы и таскала дочь за волосы, ругая за то, что та сгубила себя в доме терпимости, позволила мужчинам пользоваться собой. Но Клара знала: так она ничего не добьется. У нее был другой план: дождаться, когда Лусия придет ночью на спичечную фабрику, и попросить ее больше не заниматься проституцией, потому что она, Клара, достанет денег. У девочки был золотой перстень, и она знала, где можно его продать. Ей рассказал их сосед Педро.

Он предупредил, что в католический ломбард «Монте-де-Пьедад», что напротив монастыря Дескальсас, перстень нести нельзя. Клара много раз ходила туда с мамой. Когда у Кандиды не было денег даже на еду, она закладывала маленький кулон, подаренный ей умиравшим отцом. Как только дела немного налаживались, Кандида выкупала его, чтобы затем повторить все сначала. После смерти матери девочки так и не нашли кулон — он наверняка остался в залоге, и они больше никогда его не увидят. В Монте-де-Пьедад всегда интересовались происхождением драгоценностей, там не принимали краденого и назначали справедливую цену. Но перстню с двумя скрещенными молотами такую проверку ни за что не пройти.

Недалеко от их дома, на улице Ареналь, было другое место, куда обращались те, кто не мог объяснить, откуда вещи, принесенные под залог. Подъезд выглядел омерзительно, Клару охватил страх, но она все-таки заставила себя подняться на второй этаж и вошла в большую комнату, где толпились какие-то люди. Грязные унылые лица, отчаянный вид и бедность не произвели на Клару особого впечатления — такого она навидалась. Девочка дождалась своей очереди и подошла к окошку:

— Я хочу продать вот это.

Владелец ломбарда Исидоро Сантамария держал несколько лавок по всему городу, а также ювелирный магазин на Калле-Майор. Он взял перстень и стал с интересом рассматривать его сквозь увеличительное стекло.

— Откуда он у тебя?

— Нашла.

— Он очень дорогой, но для воровки ты еще слишком мала.

— Я не украла его, просто нашла на улице, на земле.

Исидоро впился в нее цепким взглядом.

— Я дам тебе за него пятьдесят реалов. И скажи спасибо, что не зову полицию.

Клара не знала, что делать.

Она чувствовала, что ее обманывают, но понимала, что единственный способ уговорить Лусию не ходить в тот дом — показать ей деньги. И уже готова была согласиться, когда за ее спиной прозвучал женский голос:

— Девочка не продаст его за такие гроши.

Клара обернулась и увидела сеньору де Вильяфранку из Благотворительного комитета, которая навещала их мать.

— Клара, перстень стоит гораздо дороже. Я не буду спрашивать, где ты его взяла, но дам тебе за него намного больше денег. Пойдем.

Женщина смотрела на нее ласково и решительно. Клара пошла с ней, уверенная, что на помощь ей явился сам ангел-хранитель. Обе не заметили, как Сантамария, процедив сквозь зубы пару ругательств, велел одному из своих людей проследить за ними.

18

____

Прожив в Мадриде шесть лет, Диего научился откладывать осуществление своих планов: он не стал известным репортером, не поставил ни одной пьесы и не заработал денег, чтобы жить в свое удовольствие и хвалить себя за решение перебраться в столицу. Но в то утро, возвращаясь домой, он был готов поверить, что несбывшиеся мечты не так уж важны. Даже перспектива признать поражение перед родными не страшила его. С той минуты, как он проснулся рядом с Аной Кастелар, его переполняло счастье, и оно служило щитом ото всех прежде казавшихся такими болезненными ударов судьбы. Даже отказ Морентина публиковать очередную заметку о Звере теперь не мог испортить ему настроение. Он не бросил дело, хотя успехов в расследовании пока не добился. Эмблема с двумя молотами, похоже, была единственной в своем роде и не совпадала ни с одним из известных ему геральдических изображений. Информация о последних перемещениях Берты и показания родственников девочек, которых нашли при сходных обстоятельствах, — например контрабандистов, потерявших свою дочь Фернанду, — так и не пролили свет на личность загадочного Зверя. Другой на месте Диего давно забросил бы расследование, если не из-за его безнадежности, то от безденежья, но репортера не смущали даже пустые карманы.

Задумавшись, Диего забыл о привычных мерах предосторожности — избегать встречи с Басилией, квартирной хозяйкой, и та, как назло, возникла у него на пути.

— Сеньор Руис, вы задолжали мне уже за три месяца.

— Не беспокойтесь, на этой неделе я заплачу все, что должен.

— То же самое вы говорили на прошлой неделе.

— Я помню, но у меня возникли непредвиденные расходы. Я заплачу, вы же