Клуб «Непокорные» - Джон Бакен
— Успешный пророк становится чем-то вроде бога, — сказал Ламанча. — Вы были когда-нибудь знакомы с богом, Сэнди? Нет? Я, признаться, тоже… Однако нынче такой бог живет где-то в Шотландии. У него даже фамилия есть — Джонстон. Однажды я встретился с его весьма близким другом. Расскажу вам эту историю, а уж поверите вы, что так оно было, или нет, ваше дело.
* * *
— Об этом, — начал он, — мне рассказал мой друг мистер Питер Томсон из «Джессивилля», что расположен на Максвелл-авеню в Стратбанго[71]. Я считаю, что он не способен на ложь, то есть, говоря иными словами, у него нет воображения. Ныне он отставной капитан корабля, человек состоятельный, который в течение недели каждодневно играет два раунда в гольф и каждое воскресенье дважды посещает церковь, ту, что нового типа и с либеральным уклоном. Часто можно увидеть его, упитанного джентльмена, великолепно облаченного в суконный костюм и увенчанного одной из тех квадратных фетровых шляп, что у шотландцев являются символом респектабельности, когда он степенно шествует со своей супругой миссис Томсон по проспекту Бельморалс и Бельвьюз, где обитает аристократия Стратбанго. Однако встретил я его не в Стратбанго, а на клайдском пароходе, плывшем вокруг Малла[72]: там я провел бессонную ночь по дороге в Хайленд, где задумал порыбачить. Дул, как он выразился, «легкий ветришко», а я с отвращением глядел на зловонные койки, что стояли слева и справа на пути в столовую. Сидя позади дымовой трубы, — вокруг пахло яичницей с ветчиной, трюмом и свежим западным бризом, — он открыл мне свое сердце, и вот что я в нем обнаружил.
— Когда мне было лет сорок, — сказал Томсон, — я был капитаном парохода «Арчибальд Маккелви» водоизмещением 1700 тонн, принадлежавшего компании Брок, Раттри и Линклейтер из Гринока. Мы в основном занимались торговлей с Китаем, но время от времени заходили на Малайский архипелаг и один-два раза в Австралию. Судно было построено, как говорят, с умом, им было легко управлять, и, не стану отрицать, не однажды мне казалось, что одной из многочисленных милостей, ниспосланных мне судьбой, было то, что капитаном этого славного судна назначен был именно я. Время от времени я принимал на борт кое-какой случайный груз, и мои комиссионные, что я зарабатывал на этой торговле, регулярно перечисляемые в британский Льняной банк в Мерихилле, постепенно выросли до весьма приличной суммы. Противопоказаний по здоровью для службы на Востоке у меня не было, телосложение было хорошее, а юность со всеми глупостями, ей свойственными, осталась позади. Должность меня вполне устраивала, у меня была приличная доля в акциях корабельной компании, и я бы с удовольствием провел остаток своих дней на «Арчибальде Маккелви».
Но Провидение думало иначе, потому что оно готовило суд тому кораблю — такой суд, о каком вы читали в книгах. Держа курс на Филиппины, мы находились в пяти днях пути до Сингапура, и наткнулись на странное морское мелководье. С неба — ни малейшего дуновения, зажги спичку — пламя не вспыхнет, а будет медленно тлеть, как тлеет гнилое дерево, и всяк из нас покрылся мелким потом с ног до головы. Я прекрасно понимал, что нас ждут ужасы ада, но не имел понятия, каким ужасным может быть ад. Сначала налетел ветер, который снес дымовую трубу с моей посудины с той легкостью, с какой наш судовой повар срезает кожуру с картофелины. Нас понесло вперед, и это было похоже на догонялки, в которые мы играли, когда были мальчишками. В первый момент огромное море отступает назад и смотрит на вас, а затем вы смотрите на него — так, словно вы с вершины Бен-Ломонд взираете вниз на Ласс[73]. Вскоре где-то в промежутке меж водами я увидел землю с громадными кроваво-красными горами и подумал про себя, что, если мы и дальше будем продвигаться в том же темпе, ничто не помешает моей посудине продвинуться по суше на две-три мили вперед и закончить путь в чьем-нибудь огороде. И пока я думал, как нам вернуть «Арчибальда Маккелви» в его родную стихию, верный мой «Арчибальд» ударился о скалу и ушел на дно морское, избавив меня от лишних хлопот.
Я оказался единственным, кто остался в живых, и если спросите, как так получилось, скажу честно: не знаю. Я почувствовал, что задыхаюсь в круговороте, затем меня вышвырнуло наверх, в воздух, потом шлепнуло вниз и потащило в глубокие воды, затем снова вышвырнуло на воздух, но на этот раз, упав вниз, я очутился среди песка и стволов деревьев и, получив удар в голову, потерял сознание.
Когда я пришел в себя, было утро; шторм утих. Я лежал где-то примерно на полпути к берегу с мелким белым песком: волна, что своим течением принесла меня к берегу, вернула мне часть дороги при своем отливе. Всюду вокруг себя я видел последствия мощного удара стихии: деревья, поваленные, как спички, дохлая рыба, а также несколько досок, которые, подозреваю, были сорваны с «Арчибальда Маккелви». На голове у меня была большая шишка, но руки-ноги были целы, я оставался в здравом уме и твердой памяти, хотя в желудке было пусто, а на сердце тяжело. Увы, я кое-что знал о здешних островах, одним из коих, как я полагал, был вот этот. Они представляли собой либо совершенно бесплодные пустоши, где не было ни пищи, ни воды, либо заселены самыми жестокими людоедами архипелага. Выбор мой, похоже, лежал между тем, чтобы ничего не есть, или быть съеденным самому.
Я встал на ноги и, возблагодарив Создателя, отправился в лес. Там было полно птиц, раскрашенных природой в самые причудливые цвета, и великое множество поваленных деревьев, и карабкаться по ним было чрезвычайно тяжело. Вскоре я набрел на открытое местечко, где
