Повести монгольских писателей. Том первый - Цэндийн Дамдинсурэн
Максар, приемный сын Болода, ежедневно ел сахар и пряники, но он никогда не делился с Цэрэн. У Максара было много игрушек, и Цэрэн очень хотелось поиграть с Максаром, но у нее никогда не было свободной минутки. А если Максар хотел поиграть с Цэрэн, то возражала Дэжид.
— Если будешь водиться с детьми бедняков, то научишься только плохому и сам станешь никудышным человеком, — кричала она на приемного сына и не разрешала ему играть с Цэрэн.
Мидаг знала, что дочка ее очень устает, она хотела бы помочь ей, но у жены Болода был такой неуживчивый характер, что иногда Мидаг и Дэжид даже ссорились. Однако Мидаг боялась, что Болод может их выгнать со своего стойбища, и подчинялась злой Дэжид.
5. КАМЕНЬ ВМЕСТО ВЗЯТКИ
Так Мидаг, Долингор и их дочка выбивались из сил, батрача у Болода, а Болод и Дэжид, сидя на шее своих работников, жили в счастье и довольстве.
Наступил первый зимний месяц 1915 года. На Болода наложили налог, ему было предписано сдать в хошунное управление десять овец. Долингор пригнал овец к управлению, где чиновник На должен был их осмотреть и принять.
По всему хошуну говорили, что чиновник На любит взятки, и вот бедный батрак Долингор захотел его обмануть. Когда чиновник На вместе с двумя писарями осмотрел овец и, кое-как приняв половину из них, остальных забраковал, Долингор воспользовался случаем, завернул в бумажку камень и, коснувшись спины одной из забракованных овец, сказал:
— Уважаемый чиновник, пощупайте спину этой овцы, она хоть и мала, но жирная.
Когда он стал так расхваливать овцу, чиновник На подошел и пощупал ее спину. В это время Долингор и подсунул ему в руку свой сверток. Чиновник На потрогал сверток рукой. «Что-то твердое, наверняка серебро», — решил он. Прикинув, что серебра тут не меньше четырех ланов, он снова стал осматривать забракованных овец, разглядывая их, крутил, вертел, потом посоветовался с писарями и принял.
Долингора душил смех; еле сдерживаясь, он отвернулся, боясь выдать себя. Сдав овец, Долингор вернулся к Болоду и рассказал, как он вместо взятки дал камень. Все присутствовавшие в юрте громко хохотали. Вскоре об этом тайком стали поговаривать и соседи.
Чиновник На вернулся в хошунное управление, не разворачивая свертка, положил его в ящик, где хранились бумаги, и запер. На следующий день, улучив момент, он открыл ящик и развернул бумажку, чтобы посмотреть серебро. Обнаружив камень, взяточник На, представитель власти, рассвирепел. Отчаянно ругаясь, он заскрипел зубами и решил отомстить за все Долингору. Не мог он только придумать, как это получше сделать. Потом он подумал, что если бы развернул бумажку да обнаружил камень при посторонних, то и стыда бы не обобрался. «Счастье, что так удачно вышло: раскрыл сверток тайком, и народу при этом было мало, — радовался он. — Вероятно, Долингор побоится разболтать об этом и пустить обо мне дурную молву среди народа. Ну, а если молва все-таки пойдет, тогда я скажу, что все это вранье, что Долингор понапрасну клевещет на чиновника, и привлеку его к ответственности», — решил На.
Догадываясь об этом, Долингор зря не болтал.
Зима стояла теплая, снег лежал тонким пластом, травы было много, легче стало жить людям и скоту.
Мидаг и Долингор не заметили, как прошла зима и наступила весна; скот начал плодиться. У Мидаг доились две коровы и десятка два овец. Семья была вдоволь обеспечена едой и питьем. Настало лето, люди переселились на летники, перегнали туда и скот. Травы на летнике много, много и молока.
В это время и понадобилось, послать нескольких человек в столицу на военную службу. Чиновник На решил, что это подходящий случай избавиться от Долингора, и приказал ему отправиться на военную службу. Болод старался избавить Долингора от этого, но ничего сделать не удалось.
Долингор, уезжая, оставил свою семью на попечение Болода. Расставаясь с мужем, Мидаг плакала:
— Как же я буду жить одна с малыми детьми?
6. ЯРКОЕ СОЛНЦЕ, ТЕМНАЯ НОЧЬ
В это время в Монголии власть феодалов была безгранична, а влияние ламства исключительно велико. Тогда говорили, что последний из людей — арат, а последний из аратов — солдат. Военная служба была бессрочной. В солдаты забирали бедняков. Человек, попавший в армию, существовал тем, что в свободное время нанимался к людям в работники.
Долингор не знал, сколько лет прослужит в солдатах. Прежде он в армии никогда не служил. Как доверенное лицо Болода, он бывал в Долонноре и Хайларе, но за пределы хошуна никогда не выезжал. Но он все-таки ехал охотно, хотя и знал, что его ждут трудности.
Приехав в столицу, Долингор увидел то, чего прежде не видал, и испытал то, о чем и не подозревал. Познакомился с новыми товарищами, прибывшими из разных мест. Удостоился благословения богдо-гэгэна и приступил к несению военной службы.
Солдатские казармы располагались в Хужирбулунде, но часть солдат жила в столице. Здесь оказался и Долингор. Солдаты, разделенные на десятки, жили в нескольких больших юртах. В каждом десятке было по одному командиру. Юрты для солдат поставлялись теми аймаками и хошунами, откуда прибыли солдаты. Кошмы, покрывающие крышу юрты, были грязно-серые или желтые. В некоторых юртах был пол, в других — нет. В юрте Долингора была новая крыша, а пола не было вовсе, подстилки плохие. Несколько поношенных стеганых тюфяков и подстилок, заменяющих кровати, ничем не отличались от земляного пола. Некоторые из солдат спали, подложив под голову одежду. Ни питания, ни обмундирования казна не выдавала. Говорилось лишь, что для этого на каждого солдата ежемесячно выдается по девять янычанов. Выдача жалованья месяцами задерживалась, и солдатам волей-неволей приходилось существовать заработками на стороне. Военному делу их почти не обучали.
Первое время Долингор не очень нуждался, вначале он ухитрялся жить на свои скудные сбережения. Но вскоре и он пошел по дворам в поисках работы. Долингор носил мясо с базара и получал за это пять — десять мунгу. За несколько дней он мог заработать не больше одного — двух янычанов. Иногда выносил мусор со дворов. Временами же отдыхал, высыпался в юрте, где жил.
Однажды он пришел в Гандан{9} и нанялся к какому-то незнакомому ламе очистить двор от лебеды. Двор большой, людей почти не было, и трава выросла густая. Полных два дня выдирал он лебеду, еще один день выносил ее со двора, целых три дня проработал у ламы.
«Чем же вознаградит теперь
