История с продолжением - Патти Каллахан

– Найти вас? – произнесла я. – Да в такой пелене никого и ничего не сыщешь.

Чарли протянул руку и провел пальцами сквозь влажный воздух.

– Густой. Но он рассеется. Так всегда бывает.

Винни закашлялась и схватилась рукой за горло.

– Он всегда так жжется?

Я наклонилась, расстегнула ей верхнюю пуговицу жакета и поплотнее замотала шарф.

– Где жжет?

– В горле, – ответила дочка.

– Это сера, – сказал Чарли. – Есть люди, восприимчивые к ней. Это нормально.

– Для Винни это не нормально, – проговорила я.

– Астма, – сказала она. – У меня астма.

– Вам бы лучше побольше оставаться дома в ближайшие день-другой, – посоветовал Чарли. Он начал было закрывать за собой дверь, но остановился. – Вы дадите мне знать, что думаете, когда все прочтете? Ладно?

– Конечно. И пожалуйста, сообщите, если еще что-нибудь узнаете.

– Да. Обращайтесь, если вам что-то понадобится. Что угодно. – В его взгляде угадывалось сознание факта, что наши родители были каким-то образом связаны, только никто из нас не знает как.

Чарли аккуратно закрыл дверь. Он исполнил все, к чему обязывало его письмо моей матери. Но мне требовалось больше.

Глава 17

Клара

Лондон, Англия

Туман вился легкими как пух клубами. Над головой трубы извергали в него еще больше дыма, и тот вступал в танец, который можно было бы назвать красивым, не будь воздух таким зеленым, густым и насыщенным ядом. Идущая вдоль Темзы улица сама напоминала реку, и мы с Винни плыли по ней, ориентируясь по мерцающим фонарным столбам.

Мы планировали прогуляться пешком от дома Чарли до нашей квартиры: пройтись по набережной, мимо садов Виктории, полюбоваться по пути видами. Но с учетом взвеси, осаживающейся на очки Винни, ее зрение стало еще хуже.

Пока мы ехали на такси к Чарли, туман был не такой плотный. Теперь он собирался с силами у реки и сгустился настолько, что в наползающей от Темзы пелене мы видели не дальше пяти футов. Я крепко держала Винни за руку, но и то она врезалась в фонарный столб. Пришлось притянуть ее ближе к себе, чтобы мы потихоньку шли вперед, бедро к бедру, локоть к локтю.

Не знаю, о чем думала дочка, но все мои мысли были о лежащем в сумочке письме, а не об опасности. Не будь воздух таким густым, я бы уселась на ближайшую лавочку и прочитала послание от матери. Бог свидетель, мне хотелось немедленно ознакомиться с ним. Как долго пролежал этот ранец в библиотеке мистера Джеймсона? Быть может, его отец, зная, что умирает, положил сумку так, чтобы Чарли нашел ее? Вопросы теснились в голове.

Фрагменты пазла были как будто разбросаны по столу длиной во многие мили, и в груди у меня появился холодок плохого предчувствия.

Винни закашлялась, и я остановилась, вырванная из забытья.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Она улыбнулась и указала на башню Биг-Бена и шпили парламента, вонзающиеся в плотный воздух, затянутые туманом, но не утратившие узнаваемых канонических очертаний. Биг-Бен отбил четверть часа, проиграв четыре ноты из «Мессии» Генделя, и мы остановились послушать, любуясь всемирно известной достопримечательностью, пока струйки дыма кружились перед нею в балете из ветра и сырости. Медленно наползая на башню, туман затягивал ее черной вуалью, и казалось, что Биг-Бен погружается в траур.

Толчок сзади, и мы с Винни распростерлись на земле; сумочка и ранец вылетели у меня из рук, пока я пыталась удержаться.

– Мама!

– Извините! – послышался из тумана мужской голос. – Мне так жаль.

Меня коснулась рука, чтобы помочь встать. Но мне не это было нужно, я ползала в поисках ранца, шаря руками по мостовой, рискуя свалиться с бетонного края набережной в неспокойные воды. Я нащупала кожаную ручку и дернула на себя.

– Мама! – Голос Винни слился в памяти с моим собственным голосом, когда я звала свою мамочку в тот миг, когда огонь лизнул мой рукав. Прошлое и настоящее смешались, сплелись друг с другом в сбивающее с толку полотно.

– Мама!

Поднимающийся от реки туман застил мне глаза, я в страхе развернулась. Я не видела дочери, не чувствовала ее. На коленях я подползла к краю набережной, одной рукой держа ранец.

– Винни! – выкрикнула я, поднимаясь.

Я резко повернулась, и она прижалась ко мне, держа в обеих руках мою сумочку. Очки у нее покрылись капельками тумана, по лицу тянулись полосы сажи, на коленке, где шерстяные чулки порвались при падении на мостовую, выступила кровь. Я прижала девочку к себе и положила подбородок на ее голову.

– Миленькая, ты в порядке?

– Да.

– Еще раз простите, – снова послышался мужской голос. Мы с Винни разделились, обратившись к нему. Он стоял, виновато вскинув руки. – Проклятый туман, прям погибель. Не следует вам останавливаться прямо посреди дороги. Продолжайте идти, а то, чего доброго, в реку столкнут. Осторожнее.

Я вцепилась в ранец так, словно он был живой и мог сбежать. Обе мои руки были заняты: одна держала дочку, другая – созданный матерью словарь. При мысли о Винни, падающей в реку, меня бросило в дрожь. Я попятилась от края.

– Вы могли столкнуть нас в воду, – произнесла я голосом, который перехватило от одной этой вероятности, сулящей верную смерть.

– Так не надо стоять на краю. – Виноватые нотки исчезли, сменившись раздражением. Потом незнакомец, закутанный в темную шинель и в низко надвинутой на лоб шляпе, двинулся дальше.

– Мы заблудились? – спросила Винни, и в ее голосе отчетливо послышался легкий присвист.

У меня перевернулось сердце, а луч ясного сознания прорезал смятение в мозгу. Над нами нависла угроза: нам повезло не свалиться в Темзу, но теперь у Винни начинался легочный приступ. Я набрала в грудь воздуха и постаралась успокоиться.

– Мы не заблудились, – сказала я и вытянула руку. – Перед нами Биг-Бен. Впереди и правее торчат крыши Вестминстера, а сады Виктории прямо рядом с нами, на противоположной стороне дороги, пусть мы их и не видим.

Винни подошла ближе, я обняла ее.

– Да, – согласилась дочка.

Изучив за минувшие три недели «Лондон от A до Z», мы запомнили карту окрестностей нашей квартиры. Проложили маршруты и наметили планы. Словно видя карту перед глазами, я сказала ей:

– Всего два квартала вперед, затем мы свернем направо, в Ковент, и вскоре окажемся перед нашим домом с большими окнами. Поедим хрустящей картошки. Как тебе предложение?

– Отлично. – Голос ее звучал натужно, затем начался приступ кашля. Винни прислонилась ко мне, переводя дух. Свистящие хрипы выдали мне правду: крошечные