Так точно, товарищ полковник, или влюблённая поневоле - Анна Варшевская

Богатырёв кивает.

— Алина, — обращается ко мне женщина, — ты пока тут с бумажками. В офисе всегда есть чем заняться. Я денька через два-три дела разгребу и возьму тебя опять. Там как раз мне несколько исков строчить и парочку ходатайств. Тогда и поучишься.

— Спасибо, — киваю обрадованно.

— Вот и ладненько, — юрист направляется к лифту.

— Ксения Владимировна, подождите, — торопливо делаю шаг в её сторону. — Тут… вот… Олимпиада Сергеевна просила передать, к чаю…

— Я что, с банкой должна в суд тащиться? — раздражённо отвечает мне женщина. — Сама разберись.

Разворачиваюсь обратно к Богатырёву, который разве что глаза не закатывает.

— Идём уже, горе луковое, — устало вздыхает мужчина, и мне хочется немного надуться. Можно подумать, это я во всём виновата!

Как только мы подходим к начальственному кабинету, с места подрывается Илона.

— Полкан Игоревич! Кофе?

— Да, Илона, мне как обычно, — Богатырёв кидает на меня косой взгляд. — Ты будешь? — спрашивает неожиданно, и я замечаю краем глаза, как на лице секретарши на секунду появляется злобная гримаса.

— Нет, спасибо, — качаю головой, — я не пью кофе, только чай.

— Тогда сделай ещё чай, Илона, — бросает мужчина секретарше и проходит в кабинет.

Ой, есть у меня подозрение, что не стоит мне здесь ничего пить. Илона туда наверняка либо плюнет, либо яду подольёт.

— Алина… — начинает Богатырёв, но его прерывают, в этот раз заместитель.

— Полкан, — в дверь после резкого стука заглядывает Павел Сергеевич, замечает меня и расплывается в улыбке, — Алиночка, рад вас видеть.

— Ты по делу? — сердито обрывает его начальство.

— Да, — кивает зам, — Ксения в суд отправилась? Очень удачно, тогда давай я Алину заберу, нам тут срочно понадобилось архивы по недвижке прошерстить, как раз для неё занятие!

— А второй практикант? — уточняет Полкан.

— Так вдвоём и сделают, — машет рукой Павел Сергеевич, — быстрее выйдет.

— Пусть справляется сам, — отрезает Богатырёв. — Алина поедет со мной!

— Э-э-э, ты же на выводку собирался? — уточняет заместитель, а потом, видимо, заметив по моему лицу, что я не поняла, уточняет: — На следственные действия, Алин, когда показания на месте проверяют.

— Вот туда и поедем, — кивает Полкан.

— Ну… ладно, — растерянно отвечает Павел Сергеевич и, выходя из кабинета, кидает на меня внимательный и какой-то немного настороженный взгляд.

Мне хочется развести руками. Я и сама не понимаю, что стукнуло в голову нашему шефу, который сейчас сверлит меня глазами исподлобья.

— Садись! — резко указывает на стул Богатырёв, заставив меня вздрогнуть.

Плюхаюсь, куда велено, сжав руки на коленях. Мужчина подходит ближе.

— Ты что, боишься меня? — раздаётся вдруг неожиданный вопрос.

— А надо? — вырывается у меня невольно.

Может, и боюсь, конечно… Немного… Но больше ощущаю постоянную неловкость. А ещё растерянность. Потому что я так долго была влюблена в этого мужчину, ну, или считала, что влюблена…

«Можно подумать, сейчас ты к нему равнодушна», — проскакивает в голове язвительная мысль, но я от неё отмахиваюсь, не давая себе задуматься об этом.

— Надо бояться? — повторяю негромко, глядя на Богатырёва.

Он медленно качает головой.

— Нет. Тебе — нет.

— Тогда зачем вы так старательно меня пугаете? — не могу удержать лёгкого упрёка в голосе.

На этот вопрос он ответить не успевает — в кабинет заходит секретарша.

— Полкан Игоревич, ваш кофе, — тянет Илона, склоняясь к столу, чтобы поставить на него поднос.

Блин, а я вот не умею так соблазнительно изгибаться, чтобы сразу и грудь, и… хм, пятую точку было видно. Кидаю быстрый взгляд на мужчину, но он, похоже, задумывается о чём-то своём и не обращает внимания на чудеса гибкости, которые тут демонстрируются. Илона, видимо, тоже это замечает, потому что на лице у неё появляется странное выражение, которое мне не нравится. Хотя секретарша тут же расплывается в фальшивой улыбке.

— И ваш чай, — протягивает мне чашку с блюдцем.

— Спасибо, — киваю, но пить не тороплюсь. А вдруг она правда туда чего-нибудь подлила?

Но всё оказывается значительно банальнее.

— Полкан Игоревич, я не понадоблюсь вам… сегодня вечером? — томно тянет эта фифа.

— Нет, — он качает головой.

— Поняла вас, — Илона прищуривается, разворачивается и, проходя мимо меня, задевает локтем блюдце.

Я, взвизгнув, совершенно несоблазнительно подскакиваю с места, уронив стул, на котором сидела, потому что весь чай — горячий, чёрт подери! — оказывается на моей рубашке и юбке.

— Ах ты ж… — от испуга и от боли вспоминаю весь словарный запас, которым меня щедро одарили за полтора года тренировок парни-лучники из секции.

— Ох, как же так! — восклицает гадина. — Ну что же вы так неаккуратно…

— Илона! Вышла отсюда! — Богатырёв, практически вытолкав растерянную секретаршу, подскакивает ко мне. — Алина, быстро раздевайся!

— С-с ума с-сош-шли?! — шиплю ему, скорчившись и оттягивая от обожжённой кожи мокрую ткань.

— Быстро, я сказал! Спорит она ещё… — Полкан широкими шагами подходит к одному из шкафов, открывает дверцу. — Вот, держи, переодевайся! — протягивает мне свёрнутую ткань.

— Отвернитесь! — выпаливаю, стаскивая с себя пиджак.

— Помощь нужна? — он и не думает отходить.

— Да уж как-нибудь сама справлюсь!

Шеф наконец поворачивается ко мне спиной, я быстро стягиваю сырую одежду и накидываю на себя выданную «смену», оказавшуюся мужской рубашкой из тонкого хлопка. Едва успеваю застегнуть последнюю пуговицу, как мужчина уже снова оборачивается.

— Ожог надо обработать, — подходит к столу, роется в ящике. — Вот, отличная мазь. Жжение снимет, тонким слоем нужно нанести.

— Не надо, — мотаю головой, шмыгаю носом. — Всё и так нормально.

— Алина, — угрожающе наступает на меня Богатырёв, — я же говорил: со мной не спорить!

— Да-да, помню, мнение есть ваше и неправильное! — язвлю в ответ. — Но коль скоро это я тут промокла до трусов по вине вашей секретарши, то позвольте мне уж самой решать, что делать, а что нет!

Вызверившись, отхожу от него подальше, плюхаюсь на диванчик, стоящий возле стены, скидываю туфли и начинаю, пыхтя от злости, снимать промокшие чулки, которые неприятно холодят раздражённую кожу.

Заканчиваю, поднимаю голову и замираю.

Застывший на месте Полкан остановившимся взглядом смотрит на мои голые ноги.

Мне вдруг непонятно отчего становится весело.

— Полкан Игоревич, — зову его, тщательно сдерживая улыбку.

Ноль реакции.

— Полкан Игореви-ич! — повторяю погромче, и мужчина наконец поднимает голову. — Сфокусируйтесь, пожалуйста!

— А? — отзывается он растерянно.

— Сосредоточьтесь, говорю, — прикусив губу, чтобы не заржать, осторожно поднимаюсь, стараясь не светить разными частями тела. Всё-таки рубашка — это не платье, хоть она и доходит мне до середины бедра.

Невероятно, но Богатырёв, по-моему, слегка смущается. Во всяком случае резко делает пару шагов назад и отводит глаза. Хотя, конечно, по-настоящему смущённым его даже представить невозможно.

— Мне придётся уехать домой, переодеться, — слегка развожу руками в сползающих ниже