Так точно, товарищ полковник, или влюблённая поневоле - Анна Варшевская

— Тоже, — мужчина хмыкает. — Дочка вот в детский сад пошла.

— Дочка — это прекрасно, — говорю негромко.

Я тоже хотел бы дочку… Накрывает чувством вины. Совершенно не представляю, как меня после всего встретит Алина.

— Мне… надо позвонить! — внезапно понимаю, что больше всего хочу сейчас хотя бы услышать её голос.

— Давай, увидимся ещё, — следователь уже докурил и, махнув, возвращается в здание, а я торопливо, подрагивающими пальцами нахожу в мобильном нужный контакт.

Ну а чего ты ждал, Богатырёв, спрашиваю сам у себя, когда механический голос сообщает мне, что абонент недоступен. Либо она тебя кинула в чёрный список, либо просто телефон отключила. Так, ладно…

Лезу в программку, которую после нашей эпической встречи в клубе установил и к ней на телефон, она указывает местоположение второго устройства. Хрен там. Аппарат не найден. Какого?..

Вернувшись в агентство, сразу иду к одному из своих умельцев.

— Ну, Полкан Игоревич, вы чудес-то не требуйте от меня, — укоризненно говорит мне мужчина. — Пока абонент не в сети, по номеру найти нереально. А аппарат… его же поменять могли на новый.

— Ладно, — киваю раздражённо. — Практикант мой где?

— Отпросился на сегодня пораньше, дела у него какие-то.

Звоню Саше. Абонент недоступен. Да они издеваются надо мной?!

Подумав ещё, лезу в собственную базу, нахожу номер сестры Алины.

— Да? — вот она отвечает сразу, правда, на заднем плане слышен плач ребёнка.

— Мари, это Богатырёв беспокоит, — тянет скрестить пальцы на удачу. — Я не могу до Алины дозвониться.

— Так она же уехала, — рассеянно отвечает девушка, тут же обращаясь к кому-то. — Сейчас-сейчас, подожди секундочку!

— Куда уехала? — вслушиваюсь в шум. — Ты не знаешь точно?

Что она за сестра вообще?!

— Полкан, Алина совершеннолетняя! — раздражённо говорит Мари. — Телефон у неё есть! А у меня ребёнок болеет, извини, не могу говорить больше.

Да вашу ж мать!

Спустя пару часов я понимаю, что дошёл до точки. Ни на чём не могу сосредоточиться, ничего не могу делать. Последние дни были полностью заняты расследованием, а теперь на меня обрушиваются всё воспоминания разом.

Умом вроде понимаю, что надо просто подождать. Ну не навсегда же она уехала. Да я готов даже под окнами караулить, если трубку брать не будет. Кстати, под окнами… А почему мать мне не звонила вот уже… Сколько?

Быстро набираю номер.

— Мам, привет, как у вас дела? — спрашиваю сразу.

— Привет, — голос у неё какой-то странный. — Да ничего, всё нормально. А у тебя?

Не успеваю ответить, как она интересуется язвительно:

— А у Алины? Хотя ты же не в курсе, так?

Та-ак. Зато, похоже, родители в курсе. Вспоминаю, что они с матерью обменялись номерами.

— Мам, ты не против, я заеду к вам? — по телефону выяснять у неё что-то бесполезно, это совершенно точно.

— Заезжай, — родительница хмыкает.

Что-то подсказывает, что разговор мне не понравится.

— Ну?! — открыв дверь, мама встаёт, уперев руки в бока, и я чуть не вздрагиваю.

Фу ты, чёрт! На какие-то доли секунды чувствую себя мальчишкой, явившимся домой из школы, в то время как учительница уже успела позвонить родителям с рассказом о том, что я вытворил сегодня.

— Что ну, мам? — мотнув головой, избавляюсь от чувства дежавю. — Хоть бы покормила сначала, а потом уже допрашивала.

Матушку явно раздирает на части — то ли усадить меня за стол, то ли надрать мне уши. Но стремление накормить всех вокруг в ней всегда побеждает.

— Когда ел-то последний раз нормально? — спрашивает ворчливо, идя на кухню.

— Не помню, — вздыхаю, врать и оправдываться сил нет, — неделю назад, наверное…

Сажусь за стол, мать ставит передо мной тарелку с супом. Встаёт к плите, разогревает котлеты.

— В прошлый раз Алина, небось, ещё кормила?

С трудом сглатываю. Еда вдруг становится безвкусной.

— Ну, что молчишь? — мама поворачивается ко мне.

— Я так понимаю, ты в курсе, что произошло? — спрашиваю, не глядя на неё.

— Да! — кивает. — Поверить не могу, что ты так поступил с девочкой!

— Мам, так нужно было, чтобы докопаться до истины…

— Докопался? Доволен? — она качает головой. — Она не дура! Неужели нельзя было её предупредить о своих многоходовках?

Молчу, потому что сказать мне на это нечего.

— Ох, был бы ты помладше! — сердито грозится матушка. — Такого бы ремня получил!

С трудом сдерживаюсь, чтобы не заёрзать на стуле. Да уж, есть свои плюсы в том, чтобы быть взрослым.

— Мам, мне и так хреново, — выдыхаю устало, тру ладонью лоб.

— Можно подумать, Алина всё это время наслаждалась жизнью, — прищуривается она. — На бедной девочке лица не было, если б ты только…

— Ты её видела?! — подскакиваю с места так резко, что роняю стул.

— Запрыгал, запрыгал, вы поглядите только на него, — мама снова упирает руки в бока, — раньше думать надо было!

— Мама, когда ты её видела? — впиваюсь в неё взглядом.

Она какое-то время молчит, поджав губы, но потом всё же говорит:

— В самый первый день после пожара.

— Ясно, — снова сажусь, накатывает безнадёжность. Слишком давно.

— Полкан, я тебя не узнаю, — мама присаживается напротив, смотрит внимательно. — Мой сын никогда не сдавался, — усмехается по-доброму. — Почему вдруг сейчас ты сидишь с таким видом, словно… не знаю, словно она уже замужем за другим и беременна тройней?

— Скажешь тоже, — бурчу себе под нос.

И в ту же минуту вспоминаю. Есть ведь ещё один вариант, у кого я могу узнать… Может быть, за соломинку хватаюсь, но… почему бы не попробовать?

— Вижу по твоему лицу, что у тебя появилась идея, — улыбается мама. — Иди. И без Алины в гости лучше не приходи, иначе точно ремень в руки возьму.

Узнать адрес Добрыниных мне не составляет труда. Дело уже близится к вечеру, когда я доезжаю до коттеджного посёлка и нахожу нужный дом.

Паркую машину, выхожу. Здесь охраняемая территория, и дома не обнесены глухими заборами. Немного напоминает европейский стиль — перед каждым коттеджем небольшой палисадник, отгороженный от дороги деревьями, а сами земельные участки расположены с задней стороны домов.

В сумерках иду по мощёной дорожке к входной двери, нажимаю на звонок. Дверь мне открывает хирург.

— Явление из прошлого. Вот уж не могу сказать, что рад тебя видеть, — прищуривается. — Что ты здесь забыл?

— Алина у вас? — выпаливаю то, что вертится на языке.

Он смотрит на меня внимательно, на лице проступает понимание.

— О-о, как всё запущенно, а, майор? — говорит язвительно.

— Полковник, давно уже… неважно, — мне хочется схватить его за грудки и трясти, если он сейчас же не скажет…

— Её у нас нет, — Добрынин качает головой.

Гляжу на него, пытаясь