Дом поющих стен - Кристиан Роберт Винд

Джек наклонился и с благодарностью погладил обезглавленную птицу по большому оттопыренному крылу. Его смолянистые перья были холодными как лед.
– Питти, мне очень нужна твоя помощь, – вздохнув, виновато прошептал мальчик. – Я должен отыскать дверь, которая приведет меня в одно очень страшное, но нужное место. И мне ни за что не справиться с этим без тебя, понимаешь?
Петух деловито захлопал крыльями, а затем сорвался с места и несколько раз описал по коридору неправильный круг. Должно быть, так он пытался дать понять мальчику, что прекрасно его слышит. И совсем не прочь поучаствовать в его сомнительной ночной авантюре.
– У меня есть несколько миндальных орешков, – тихо произнес Джек, нырнув в карман брюк. – Когда-то они находились внутри чучела, которое обитало за той дверью, что мне сейчас необходимо найти.
Он опустился на пол и разжал свою ладонь. На ней возвышались потемневшие осколки ореховых скорлупок, источавших въедливый аромат затхлости.
Безголовый петух с неподдельным интересом завис над миндальными скорлупками, склонив набок свою грубо перерубленную глотку. Блестящие перья на его размашистых крыльях внезапно встали дыбом, а длинные когти на огромных лапах принялись возбужденно скрести замшелые доски.
Спустя мгновение птица уже неслась по коридору во весь опор, вытянув вперед комично распушившуюся шею, отдаленно смахивавшую на примятый гофрированный воротник королевы.
– Питти!.. – позабыв об осторожности, изумленно выпалил мальчик.
Однако петух продолжал целеустремленно бежать вперед и явно не собирался делать остановок.
Должно быть, несмотря на очевидное отсутствие головы, Питти все же удалось взять след. Джеку не оставалось ничего иного, кроме как вскочить на ноги и броситься следом за черной птицей, успевшей тем временем добраться до деревянной лестницы.
Мальчик несся столь ошеломляюще быстро, что внутри его ушных раковин плутовато насвистывал сырой ветер, а перед глазами одна за другой мелькали короткие ослепительные вспышки – негаснувшие желтые свечи, примостившиеся внутри медных канделябров.
Литая железная дверь, ведущая в красный коридор, наполненный ночными кошмарами, на этот раз была приоткрыта, и Питти с удивительной сноровкой юркнул в узкую щель, даже не примяв своих взлохмаченных крыльев. Джек торопливо бежал по пятам, не сбавляя темпа, однако повторить ловкий маневр безголового петуха у него не вышло. А потому мальчик со всего маху приложился левым плечом о толстенный жестяной засов, походивший на жадно высунутый из пасти металлический язык.
Джек притормозил, потирая ушибленное место и пытаясь отыскать знакомый силуэт в бескрайнем тоннеле, залитом светом мигающих алых лампочек.
Однако долго напрягать уставшие глаза мальчику не пришлось. Безголовый Питти нетерпеливо топтался у какой-то двери, переваливаясь с одной лапы на другую. Темно-серый пух, венчавший его перебитую глотку, опал вниз, и теперь выглядел таким же гладким, как и угольные перья бедовой птицы.
Вероятно, поиски были окончены: осколки миндальных скорлупок указали путь к двери, перетянутой темно-вишневой, кое-где изрядно потертой, кожей.
– Спасибо, Питти, – мальчик с благодарностью потрепал черного петуха за упитанный бок. – Ты самый сообразительный и добрый петух из всех, которых я только встречал!
Птица с гордостью вскинула к потолку свою уродливую шею.
– В следующий раз я непременно угощу тебя свежими дождевыми червями, – пообещал Джек. – Ты ведь любишь дождевых червей, не так ли?
Безголовый Питти одобрительно захлопал огромными смолянистыми крыльями. Вероятно, это означало, что он бы и в самом деле не отказался от пригоршни толстых склизких червяков.
– А теперь тебе лучше поскорее вернуться назад, пока никто не заметил, что ты здесь бродишь, – произнес Джек.
Черный петух ничуть против этого не возражал: сперва он беспорядочно заметался вокруг мальчика, словно никак не мог его отыскать, затем все же ткнулся на прощание в его штанину обрубком своей разодранной глотки. А после неторопливо скрылся из виду, неуклюже переваливаясь с боку на бок.
Оставшись в одиночестве, Джек еще какое-то время изучал взглядом таинственный портал, представший перед ним. Сложно было поверить в то, что именно здесь некогда коротал одинокую вечность его погибший друг Пыльный Ворон.
Мальчик сделал тяжелый вдох и подошел поближе к двери, обшитой толстой кожей цвета перезрелых вишен. У нее была простая железная ручка в форме полумесяца, на потускневшей поверхности которой виднелись крупные пятна ржавчины и чего-то еще – вязкого, липкого и темного.
Опасаясь худшего, Джек неохотно прикоснулся указательным пальцем к одной из подсохших разлапистых клякс, а затем поднес ладонь к своему лицу, чтобы получше разглядеть странные потеки в багряном сиянии потолочных светильников. В нос ему тут же ударил удушливый аромат металла.
«Кровь», – обреченно подумал Джек.
И был совершенно прав. Железная ручка двери, походившая на золотистый полумесяц, была густо измазана чьей-то кровью.
Однако мальчик заранее знал, что в красном коридоре первого этажа его не может ожидать ничего хорошего. В этом зловещем месте каждую полночь рождались заново самые жуткие и тошнотворные кошмары из потаенных недр человеческого рассудка. А потому Джек был готов ко всему.
Вот почему мальчик не раздумывая потянулся к ручке в форме полумесяца. И затем отважно шагнул в пучину манившего полумрака, благоразумно прикрыв за собой дверь, обитую прочной темно-вишневой кожей.
Внутри было жутко сыро. Под высоким потолком обветшалого сарая витал явственный аромат гниения. С поперечных деревянных балок, успевших практически полностью покрыться рыхлым слоем зеленоватой цвели, стекала мутная вода. Видимо, снаружи лил сильный дождь.
Убогое пространство сарая освещала лишь керосиновая лампа, оставленная кем-то на колченогом, явно самодельном, табурете. Джек успел мельком заметить лампочку, лениво покачивавшуюся на облезлом черном шнуре над самой его макушкой, однако выглядела она так, словно провисела в этом месте не один десяток лет. К тому же, за ее мутными выпуклыми стенками обрела свое последнее земное пристанище целая пригоршня высушенных синих мух. Поэтому мальчик заключил, что одинокая лампочка давно утратила способность даровать свет и теперь лишь бесцельно болталась под стропилами сарая, доживая свои последние годы.
На высоком деревянном столе из массива ореха валялась, источая отвратительное зловоние, целая груда каких-то мелких зверушек – то ли белок, то ли хорьков. Их пушистые хвосты были отсечены, а лапки подогнуты и подхвачены тугим узлом. Застывшие глазки-бусины безучастно таращились куда-то сквозь волглый сумрак, будто пристально разглядывая нечто сокрытое от человеческого взора.
Поодаль, в самом углу, возвышались громадные деревянные ящики с полустертой надписью «Саутгемптон Карго Док». Когда-то очень давно, еще в незапамятные времена, канувшие в прожорливое ничто, в таких перевозили свежую морскую рыбу.
Облезлые стены деревянного сарая были увешены бесчисленными полками – теми, которые Джек уже видел прежде на старом черно-белом фотоснимке. Здесь под толстым слоем серой пыли покоилась