Дом поющих стен - Кристиан Роберт Винд
– Ты был так расстроен тем, как к тебе отнесся мистер О… Он поступил так грубо и несправедливо! И я подумала… Ну, мне показалось, ты бы опечалился еще сильнее, если бы увидел эти фотокарточки…
Джек нахмурился, предчувствуя неладное. А затем не слишком охотно перевернул снимок.
– Ох… – только и сумел выдавить из себя мальчик.
На шероховатой поверхности истлевшей фотографии, куда больше походившей на клочок изжеванной столовой салфетки, темнел обрывок хищного носа корабля, венчавшегося несколько излишне вычурной надписью «Лорд Стаффорд». А прямо над ней, расположившись строгим полукругом на широкой палубе, возвышалась команда суровых мужчин, облаченных в давно испарившиеся с лица земли мундиры королевского флота.
Среди них был и дедушка Оливер – такой же рослый и крепко сложенный, как и ныне, однако совсем еще молодой.
По обе стороны от него стояли солдаты, угрюмые лица которых показались Джеку смутно знакомыми. Мальчик мог бы даже поклясться, что уже видел их прежде. Но вот только где?
– Утопленники, – с искренним отвращением выдохнула Энни Стоун, ткнув своим фарфоровым пальчиком в поблекший фотоснимок. – Вот этот, высокий и худой справа – тот самый, которого я не выношу больше всех прочих!
Она громко фыркнула, не скрывая откровенной неприязни.
– Выходит, – с трудом подобрав слова, сбивчиво проговорил Джек. – На всех этих жутких зеленых портретах внизу изображены люди с этого корабля?
Однако ему вовсе не требовалось дожидаться ответа неспокойной кудрявой спутницы. Даже беглого взгляда, брошенного поверх старого снимка, утратившего изначальную контрастность, было вполне достаточно для того, чтобы это понять.
Несомненно, лица на страшных траурных картинах с гранитных колонн, подпиравших своды деревянной лестницы, имели немного иные черты. Они были безобразными и необычайно раздутыми, словно их злополучные обладатели скоротали под черной толщей ледяной воды не один долгий месяц. Однако это все же были именно они. И в этом не было никаких сомнений.
– Все это очень странно… – смущенно пробормотал себе под нос мальчик. – Теперь я тем более не могу взять в толк, зачем дедушке Оливеру понадобились эти чудовищные портреты…
– Может быть, мистер О просто был очень привязан к своим мертвым друзьям? Ну, или напротив – ужасно их боялся, – девочка передернула хрупкими плечами. – Мой отец часто говорил, что люди не в силах избавиться лишь от вещей, которые горячо любят и тех, что внушают им ужас.
Джек задумчиво почесал взъерошенный затылок, густо поросший гладкими пшеничными волосами. Никогда прежде его взбалмошная зеленоглазая соседка не упоминала о своей семье. Мальчик не имел ни малейшего понятия ни о том, как она очутилась в Доме поющих стен, ни о том, где она коротала дни прежде, чем угодила в это безотрадное место.
Все, что он знал об Энни Стоун – это то, что она по какой-то неведомой причине не может покинуть этот старинный, кособокий особняк. По причине, которую она упорно скрывала и о которой отказывалась даже упоминать.
– Ты не рассказывала мне о своем отце, – осторожно произнес Джек.
– Да не о чем тут рассказывать, – с заметным раздражением выпалила девчонка, нервно тряхнув каштановыми кудрями. – У него было просто отвратительное здоровье. Чудовищное! Едва ли не каждый день у отца шла носом кровь, и нам с матерью приходилось замачивать его бесчисленные носовые платки в ледяной мыльной воде, а затем стирать их – снова и снова. Пока однажды утром отец не перестал дышать. Вот и все!
– Мне очень жаль, – мальчик положил свою ладонь на пышный рукав цветастого девичьего платья. – Уверен, что твой отец был чудесным человеком.
– Ну да, – брезгливо поморщившись, кивнула Энни. – Если бы только не эта кровь, которая была повсюду… Однажды она потекла в тот момент, когда отец пил свой утренний чай с лимоном. И всего за несколько секунд заполнила всю чашку. А в другой раз он читал мне на ночь, и кровь из его носа полилась на книжку с детскими сказками. Страницы быстро слиплись намертво, и читать ее дальше стало невозможно…
Она раздосадовано шмыгнула коротким вздернутым носом. Затем грубо стряхнула руку мальчика со своего плеча. И принялась сосредоточенно приглаживать кружева на подоле платья заметно подрагивавшими пальчиками.
– Так вот отчего ты не можешь выносить вида крови, – догадался вдруг Джек.
Но Энни Стоун не стала отвечать. На ее бледном кукольном личике застыла гримаса глубокой печали. И Джек явственно ощутил, что истинная причина этой тягостной тоски скрывалась вовсе не между страниц испорченной книжки с детскими сказками. И даже не в кипе перемазанных кровью носовых платков.
Девочка всем сердцем скучала по своему покойному отцу. И, вместе с тем, откровенно на него сердилась.
Отчего-то простодушному детскому уму часто мерещится, будто взрослые джентльмены и почтенные леди имеют над этим безжалостным миром какую-то скрытую власть. Настолько безграничную, что лишь одной силой мысли они способны предотвратить неминуемый злой рок. Или даже ускользнуть из-под костлявого носа самой смерти, смерив ее на прощание коротким насмешливым взглядом.
Порой глухое невежество и слепое неведение – самые щедрые и милосердные из земных даров.
– Кажется, ты говорила, что припрятала не один, а несколько снимков?
Джек был весьма благоразумным мальчиком, а потому предпочел не продолжать беседу, принявшую столь неоднозначный лик.
Очевидно, Энни Стоун не пылала стремлением поделиться чем-нибудь сокровенным: кажется, скрытная девочка с глубокими оливковыми глазами уже всерьез сожалела о своих неосторожно оброненных словах.
– Так и есть, – в серебристом голоске Энни скользнуло явное облегчение. – Есть еще один, самый печальный. Быть может, ты не станешь на него глядеть?
Она вопросительно уставилась в лицо Джека, замерев в ожидании его ответа.
– Если бы я знал что-нибудь очень важное, но одновременно такое, что могло бы тебя всерьез огорчить, – произнес мальчик, ощутив гадкий внутренний трепет. – Ты бы предпочла все же услышать об этом? Или побоялась и отступила?
– Наверное, я бы выбрала правду, – раздумчиво протянула девчонка, нахмурив свои темные брови. – Даже если бы это оказалось крайне неприятно.
– Тогда отдай мне вторую фотокарточку, – твердо потребовал Джек.
Будто искусная фокусница, Энни Стоун взмахнула своими изящными руками, и в следующее мгновение между ее тонких пальчиков оказалась зажата небольшая фотокарточка с заметно пожелтевшими и слегка потрепанными уголками.
Джек решительно взял протянутый снимок, однако не стал его изучать: вместо этого он быстро сунул таинственную фотографию в карман шерстяных школьных брюк. И коротко произнес:
– Дальше я пойду один.
– Что-что? – на лице Энни отразилось неподдельное изумление, смешанное со стремительно нараставшим возмущением. – С чего бы это вдруг?
– Потому что за дверью скрывается что-то скверное и недоброе, – глухо отчеканил мальчик. – Я предчувствую это. И не позволю тебе рисковать.
– Но я…
– Нет, – отрезал Джек, и в его глазах
