Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли
– То, что в моем обществе аппетит к тебе вернулся, я считаю хорошим знаком.
– Знаешь, когда мы только познакомились, у тебя была необыкновенная способность вызывать у меня ощущение неловкости даже не раскрывая рта. Теперь все наоборот.
– Смущать тебя было одним из моих любимых занятий. То, что ты справилась со своей скованностью, лишило меня части веселья, – отвечает он, откусывая виноградинку с грозди.
– Надеюсь все же развлечь тебя другими способами, – намекаю я. – Но обрати внимание на положительную сторону: будь мне с тобой некомфортно, сегодня вечером я бы попросила тебя спать на ковре, а сама бы забралась в кровать полностью одетой.
– А вместо этого?..
Я поднимаюсь со своего места и сажусь к нему на колени.
– Вместо этого, так как переодеваться на ночь нам не во что, я не вижу другого выхода, кроме как спать без одежды.
Рид проводит пальцем по краю моего декольте.
– Я приложу все усилия, – хрипло бормочет он.
– Да, это будет большое, – я слегка покачиваю бедрами, прижимаясь к нему, – самопожертвование.
– Думаю, ты бы предпочла две раздельные комнаты, – поддразнивает он, приподнимая подол моего платья и пробираясь под него рукой.
– Конечно, будь у меня выбор, я бы никогда не делила с тобой постель, еще бы, такой риск – вдруг ты меня коснешься. – Я прячу смешок, уткнувшись в его шею.
– Потому что тебе вообще не нравится, что я к тебе прикасаюсь, верно?
– Нисколечки, – подтверждаю я, чувствуя, как его рука скользит вверх по моей ноге.
– М-м-м, сейчас и выясним, нравится тебе или нет.
Указательным пальцем он легко рисует круги на горячей коже моих бедер, и я их раздвигаю, чтобы ему было удобнее. То, что барышни эпохи Регентства не носят нижнего белья, значительно облегчает ему задачу.
С моих губ срывается тихое «Ах», когда он обнаруживает, что я уже возбуждена.
– Кажется, я тебе нравлюсь, Ребекка.
– Быть может, немного.
– Немного? – переспрашивает он, и его ласки становятся все настойчивее, а в нижней части моего живота сгущается жидкий огонь.
– Совсем немного, – выдыхаю я.
Он поднимает меня, пересаживает на край стола, собирая платье шелковым облаком вокруг моих бедер, а потом кладет руки мне на колени, раскрывая их.
– Возможно, эти прикосновения понравятся тебе больше. – Рид склоняется надо мной, щекоча дыханием. – Не знаю, известно ли тебе, но я люблю вкусно поесть и никогда не встаю из-за стола без десерта.
Я поднимаю левую ногу ему на плечо, притягивая его еще ближе.
– Угощайся.
Он опускается на меня, лаская мое тело с почтением и рвением, балансирующим между причастием и богохульством. Он смотрит на меня так, будто ему явился святой, но его язык влечет меня в худший круг ада.
Рид стоит на коленях, но я полностью в его власти.
Каждое его движение отнимает у меня силы, и я хватаюсь за скатерть все сильнее по мере приближения к пику.
Но он сдерживается, замедляется и смотрит на меня, качая головой:
– Не сейчас.
– Что?! – пораженно восклицаю я.
– Судя по тому, что, как ты говоришь, я тебя не очень удовлетворяю, думаю, сегодня вечером тебе придется меня… умолять.
Он подхватывает меня на руки и укладывает на постель, после чего на пол летит сначала моя одежда, а за ней и его.
Я перехватываю контроль, позволяя ему испытать ту нежную пытку, которую он приготовил для меня, следя за его стонами удовольствия.
Когда я чувствую губами его возрастающее напряжение, то делаю то же, что и он только что, и его разочарованный взгляд меня веселит.
– Ты не оставил мне другого выбора, любезность в обмен на любезность, – говорю я.
– Если хочешь устроить из этого соревнование, чтобы узнать, кто первым будет молить о пощаде, то знай, что ты проиграешь. – Угроза звучит ласково, он сжимает меня в объятиях и ловит мои губы своими.
Меня пробирает дрожь от его прикосновений, я покачиваюсь верхом на нем, а он поддерживает меня рукой под ягодицы, и мое возбуждение соприкасается с его, скользя, соединяясь.
Я опускаюсь на него под властью гравитации, утоляя свою жажду, необходимость чувствовать его еще сильнее, еще больше. Мне достаточно было бы опуститься еще немного…
– Рид. – Я беру его лицо в ладони.
– Сдаешься?
Без сомнений.
– Я хочу быть твоей, во всех возможных смыслах. Я хочу заняться с тобой любовью, прямо сейчас.
Он смотрит мне в глаза, будто может в них прочитать все мои мысли.
– Не проси меня об этом, если не уверена.
– А я не прошу. – Я убираю прядь волос с его лба и прижимаюсь к нему. – Сегодня мы муж и жена, и я хочу сделать все, что положено мужу и жене.
Он перекатывается на кровати вместе со мной, нависая сверху.
– Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу, но у меня нет с собой «парижских перчаток».
– У меня есть мои! – восклицаю я. Тянусь за сумочкой на столике, достаю серебристую ленту презервативов из набора первой помощи и отрываю один. – Но я никогда их прежде не использовала и не знаю, как их надевать. То есть знаю, но только теоретически, на практике все может оказаться не так легко…
Рид снова тянет меня к себе и прерывает поцелуем, ложась на меня сверху, а потом устраиваясь между моими ногами.
– Готов поспорить, что ты сможешь, – шепчет он. – Надевай.
Дрожащими пальцами я разрываю пакетик и достаю скользкий плоский диск из латекса.
– Разве его не нужно надувать, чтобы проверить, нет ли дырок? – с любопытством спрашивает Рид.
– Нет, наоборот. Его надевают прямо так, не разворачивая заранее, – говорю я, притворяясь экспертом. – Судя по обучению на «Ютьюбе».
– Не стану спрашивать, что такое «Ютьюб». – Он ласково касается моей щеки указательным пальцем. – Но ты так очаровательна, когда говоришь о вещах, о которых я понятия не имею.
– Что ж, начинаю, – говорю я скорее себе, чем ему.
Мысленно я повторяю в голове действия, чтобы не ошибиться, и будто слышу голос Мэй: «Ты тренировалась на огурце, как я тебе говорила?»
– Тебе смешно? – растерянно уточняет Рид.
– Вовсе нет, просто… моя подруга – та, что мне их подарила, – предложила попробовать сначала на огурце. Не знаю, зачем я тебе это рассказываю, это так глупо…
– Ты действительно тренировалась на огурце?
– Нет, то есть я его купила, а потом он лежал-лежал и заплесневел…
– Ребекка, не волнуйся, давай вместе. – Рид берет меня за руку и направляет мои движения, придавая им уверенности, которой мне не хватает: сначала надевая презерватив на кончик, а потом разворачивая по всей длине.
Он снова укладывает меня на
