Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли

– К внешности герцога у меня претензий нет, а вот к его образу мыслей, увы, да.

– О моя дорогая, ну что за глупости! Мужчины не думают!

Рид думает, но вслух я этого не говорю.

– А мой Арчи даже слишком много думает. Но он и не похож на других мужчин, он… – Тетя Кальпурния надолго замолкает. – Чувствительный.

Больше она ничего не добавляет, давая мне понять, что знает. Не говорит этого и, вероятно, никогда не скажет вслух – но знает. И, возможно, все ее публичные жалобы на актрису, которую Арчи содержит в Сохо, как раз способ его защитить.

У подножия лестницы нас ждет Чарльз с моими дядей и кузеном, и он сопровождает нас всех в столовую, где женщина поправляет центральное украшение стола в виде рога изобилия.

– Слишком много винограда, – бормочет она себе под нос, снимая гроздь. – А с этим ананасом прямо посередине что прикажете делать, как через него смотреть?

– Матушка, у нас есть слуги. Почему бы вам не оставить эти заботы им?

– Я оставила, и вот результат, – фыркает она. Затем поворачивается к нам, и блестящие темные глаза встречаются с моими. Глаза Рида. – Добро пожаловать в Уиндэм-холл.

– Матушка, представляю вам маркиза Леннокса, Арчибальда Шеридана, его мать леди Кальпурнию и ее мужа мистера Элджернона Бельфор. И последняя, но не по значению, кузина маркиза леди Ребекка. Моя мать, герцогиня Уиндэм и сверхтребовательная хозяйка дома, Джорджия Резерфорд.

Мужчины кланяются, мы с тетей приседаем в реверансе, как того требует этикет.

– Надеюсь, что от свежего воздуха вы проголодались, так как я велела поварам работать не покладая рук. – Она замолкает и смотрит на меня с загадочной улыбкой. – Наконец вы прибыли с визитом, Ребекка, мы вас давно ждали.

Мы усаживаемся за стол; мужчины говорят в основном о политике, а тетя Кальпурния описывает леди Уиндэм роскошь светского сезона.

– Вы не сопровождаете своего сына в городе? – спрашивает тетя.

– Мне нравится уединение сельской местности: тишина и чистый воздух помогают справляться с мигренями. И потом, у меня действительно больше нет поводов посещать светские мероприятия. Выйти замуж я уже не смогу, хотя и не собираюсь этого делать, и у меня нет дочерей, которым следовало бы найти подходящих супругов, – объясняет она.

Я тайком разглядываю ее, пытаясь отыскать как можно больше сходства между ней и Ридом, потому что, хотя Джорджия Резерфорд – мать их обоих, для меня она скорее мать Рида. Помимо глаз у нее такая же полуулыбка, правый уголок губ приподнимается вверх, и на щеках появляются две такие же ямочки, что и у него. Даже нос Рид унаследовал от нее.

В ее волосах встречаются седые пряди, но когда-то, должно быть, они были темно-каштановыми, как у Рида.

Рид и Чарльз кажутся двумя сторонами одной медали: отрицательной и положительной. У них обоих карие глаза, но у Рида они теплые и глубокие, а у Чарльза холодные и ближе к ореховому цвету. У обоих каштановые волосы, но у Рида напоминают темный шоколад, а выгоревшие на солнце волосы Чарльза почти превращают его в блондина.

Тем не менее я бы не сказала, что из них двоих Рид – отрицательный персонаж.

– Дочери у вас нет, но необходимо найти невестку.

– Мой сын, как я полагаю, вполне способен справиться самостоятельно, – отвечает она, глядя на меня. – А мне нужно заботиться о своей ферме. Чарльз находит это странным, но животные для меня – компания приятнее, чем люди.

– А какие у вас есть животные? – спрашиваю я.

– О, всякие: куры, кролики, козы, овцы, коровы, гуси, пара ослов… Лошади, конечно, тоже есть, но конюшнями занимается мой сын. Не хотите ли завтра посетить мою небольшую деревеньку, леди Ребекка?

– С удовольствием, – искренне соглашаюсь я.

– Надеюсь, у вас есть с собой удобная одежда. Скорее всего, вы испачкаетесь, – предупреждает меня она.

– Это не страшно. – В глубине души я надеюсь, что тетя Кальпурния к нам не присоединится и так я смогу передать леди Уиндэм письмо от Рида.

Пятница, 14 июня, 1816 год

59

Удача на моей стороне: тетя Кальпурния предпочитает остаться дома, так как в воздухе летает пыльца, которая вызвала у нее пренеприятную аллергию, а мужчины планируют днем порыбачить на озере.

Ночью я изо всех сил пыталась заснуть: я уже привыкла к объятиям Рида и убаюкивающему стуку его сердца.

Более того, я не могла не думать снова и снова, что он родился и вырос здесь, в этих стенах, где произошла трагедия с его отцом.

И не могла не думать о леди Джорджии, в чьих глазах читается печаль. Какой величественной красотой она, должно быть, обладала в молодости, и как брак с чудовищем измучил ее, а боль разлуки с сыном заставила отдалиться от остального мира… Так я и прокрутилась в постели до рассвета.

Все утро я провела с Чарльзом и Арчи, осматривая дом – таким он оказался большим, а за обедом мне даже пришлось снять туфли под столом, потому что разболелись ноги.

На мое «Я немного запыхалась» Чарльз ответил «Вы привыкнете», что вызвало улыбки и понимающие взгляды всех родственников.

В три часа, поднявшись из-за стола после слишком обильного обеда, к которому я тем не менее почти не притронулась, я следую за леди Джорджией – так она велела себя называть, не «леди Резерфорд» и не «герцогиня». Мы идем на ее ферму, и письмо Рида оттягивает карман, точно камень.

– Вам двадцать один год и это ваш первый сезон, верно, Ребекка?

– Все верно, – подтверждаю я.

– Я тоже вышла замуж через несколько месяцев после дебюта. У меня были десятки поклонников, но среди них только один герцог.

– Я еще не помолвлена.

– Давайте оставим скрытность. Мой сын никогда не знакомил меня с юными леди, а тем более со всей их семьей. Раз вы здесь, то по одной-единственной причине.

– Чарльз сказал, что вы должны присмотреться ко мне, подойду ли я… на роль, – отвечаю я, идя рядом с ней.

– На роль? – озадаченно переспрашивает она.

– На роль герцогини.

Леди Джорджия смеется, прикрыв глаза, точно как Рид.

– Как будто я бы стала завидовать! Поверьте мне, Ребекка, никто больше меня не хочет так сильно передать эти заботы новому поколению. Многие титулованные свекрови, включая мою, заставляют невесток хорошенько постараться, чтобы заслужить хотя бы малейшее признание в доме, так как они не желают