Как поймать монстра. Круг третий. Книга 1 - Арина Цимеринг
Джемма не особо разбиралась в таких подробностях. Иногда по работе приходилось иметь дело с псевдомагами и оккультным дерьмом, но в целом достаточно было хорошенько треснуть кого-то по голове, чтобы решить проблему. Но Норман, конечно же, знал обо всем на свете. Может, в следующий раз стоит попросить его починить мотор в тачке или добыть антивещество в нейтронном коллайдере.
— …Например, найти что-то в пространстве. Один круг будет отвечать за искомый объект, другой — за пространство. Пересекаем, а не вписываем. — Норман улыбнулся. — Vesica piscis.
— Ты сказал «троекружие». — Джемма отпила уже остывшей воды, а затем впихнула стакан в руку Блайта — пусть держит или пьет, плевать. — Три цели, три круга, три стремных названия. Зачем нам третий?
— Девятиугольная эннеаграмма будет отвечать на вопрос «кто»…
Вернувшись к рисованию, Норман махнул рукой на дневник на полу, и Джемма наклонилась, чтобы его поднять.
— Это самая легкая часть. Эннеаграммы просты, ты их постоянно видишь у тинейджеров, которые вызывают призраков… Правда, чаще всего они рисуют их по схемам из интернета, и поэтому все идет наперекосяк.
Джемма рассеянно пролистала дневник до закладки. Словам и буквам внутри не хватало места: они наседали друг на друга, липли к бокам, строчкам и краям листов, заполняли все имеющееся пространство. Однако попадающиеся рисунки — о, рисунки были подробными, с множеством мельчайших деталей, не чета каракулям Купера. Круги на нужной странице Норман изобразил с художественной точностью. Может, он бы стал архитектором? Художником? В нем таилось много талантов.
— Дальше — додекаграмма…
— Это какая? — сощурилась Джемма, крутя блокнот в разные стороны.
— Та, у которой двенадцать частей, по количеству часов в сутках. Ты неправильно держишь, переверни! — Вместо этого Джемма просто захлопнула блокнот. Бесполезно. — Знаешь, где еще ее используют?
Она щелкнула пальцами и выставила указательный:
— Попытка номер три! «Назад в будущее»?
На этот раз Норман все-таки рассмеялся. Потом сказал:
— Слишком много научной фантастики… В «Большом ключе Соломона». Додекаграмма — ключевой символ гоэтии для вызова духов и сущностей, затерянных во времени.
Блокнот с колена Джеммы исчез: это Блайт аккуратно взял его в руки и снова открыл.
— Я пропустила все, что ты сказал после наезда на научную фантастику.
Подначка осталась неотвеченной: Норман уперся в пол и скрючился, пытаясь вытянуть линию как можно ровнее. Потом продолжил:
— Для рисования додекаграммы мне понадобится дождаться трех часов дня, чтобы ровно в это время начать с Юпитера. В каждый из двенадцати часов я впишу планету, покровительствующую этому часу. Шабатай, Цебек, Мадим, Шемеш, Ногах, Кокав, Леванах… Всё — на древнем иврите. Затем буквенное значение. — Мел шершаво скоблил по полу. — Затем символ. Затем гематрия.
Он выпрямился, упираясь пальцами в пол, и оглядел нарисованный круг. Кажется, остался доволен.
— Главное — соблюдать порядок и время… Додекаграмма будет искать нужный объект во времени.
Три часа… К скольки же он закончит? Им некуда отсюда деться — пока Кэл и Доу не вернутся, они заперты в этой хижине, — но здоровая паранойя шептала Джемме на ухо: делайте все быстрее.
Он выдерживает паузу, но не дает вам фору.
— Сколько это займет? — спросила она, опуская взгляд на дневник в руках Блайта.
На бумаге троекружие выглядело непостижимо, несмотря на объяснения Нормана: знаки, черточки, фигуры с загадочным смыслом… Некоторые Джемма узнавала, другие ей были неизвестны, но весь ансамбль символов производил гнетущее впечатление.
— Я же тебе сказал, на это понадобится куча часов. Мы начнем только к вечеру… Ты должна успеть оклематься к тому моменту, как настанет время входить в круг.
— Ну, зато моя кровь пойдет почти на настоящее искусство. — Джемма подумала, а затем добавила: — Оккультное ар-деко.
Тихо и сипло подал голос Блайт:
— А третий круг? — Джемма скосила на него глаза. Он смотрел в блокнот. — Вы сказали, их три.
— Да, последний… — Норман потряс рукой и вернулся к рисованию. — Крестострел. Октограмма. Она символизирует звезду, с помощью которой волхвы смогли найти дорогу к младенцу Христу… В латышской мифологии ее называют аусеклис — воплощение первой утренней звезды. Порядок, созидание, равновесие, структура… Она отвечает за пространство.
Дорисовав, Норман с кряхтением поднялся. Теперь он стоял в центре трех пока что не слишком ровных меловых кругов — набросков будущего аркана. Оглядев их, он перевел взгляд на Джемму и Блайта:
— Кто, где и когда. Мы будем искать Теодора Купера во времени и пространстве.
* * *
— Твои ставки?
Сайласу не хотелось отвечать.
Тяжелый запах крови забивался в ноздри, словно вытесняя кислород. Плотный, насыщенный, он ложился на язык самым отвратительным желанием на свете.
Сигаретная пачка в кармане под пальцами жалобно просилась в руку.
Тело лежало посреди вытоптанной полянки в окружении валежника — как в гнезде. Мертвые глаза слепо уставились в небо — Сайлас поднял голову, прослеживая направление взгляда, — сквозь плотную завесу ветвей.
Оказывается, пока они шли, небо успело налиться предрассветным серым цветом.
— Трупы в этом лесу, как ягоды на кустах, — пробормотал Махелона, останавливаясь над телом и накрывая его своей большой тенью. — Куда ни ступишь — везде лежат.
Труп не был растерзан, как того ждал Сайлас. Мужчину — лет тридцати пяти, от силы сорока, европейца, со светлыми волосами и абсолютно обычным лицом — явно застрелили.
Он не походил на деревенских: современная синяя куртка, теперь пропитавшаяся кровью; дорогие ботинки, серьга в ухе. Преодолевая отвращение к себе, Сайлас втянул воздух глубже, ощущая, как сквозь пелену запаха крови прорываются другие.
Здесь было много людей.
— Несколько человек, — сказал он вслух. — Совсем недавно.
Махелона промычал что-то согласное, а потом, повозившись, расстегнул на теле куртку, обнажая залитый багровым некогда серый свитер.
— Он кого-то сильно разозлил… Глянь, сколько попаданий. Плечо, две пули в грудь, одна в живот. — Махелона почесал щеку. — Так не стреляют, когда имеют четкий план… Да, люди были. Здесь все истоптано.
Он принялся рыться в карманах, и Сайлас не выдержал — отвернулся и достал пачку. Две сигареты.
Всего две.
Он тяжело сглотнул.
— Знаешь, когда так стреляют? — спросил Махелона за его спиной. — Или когда
