Шарлатан IV (СИ) - Номен Квинтус
В принципе, мне было не жалко, все же я и работал для того, чтобы людям лучше жилось. Но вот где на все нужное людям денег найти, было не совсем понятно. То есть понятно: у меня же специальный фонд был, но вообще-то я рассчитывал на денежки в этом фонде что-то другое выстроить. Однако моего мнения по этому поводу никто спрашивать не стал, и даже Валька, зараза такая, не стала.
Одну проблему получилось решить вообще малой кровью, жалко, что лишь самую несрочную: все же у меня в Ичалках родня была и в сельсовете решили, что «участок Шарлатану под пионерский лагерь выделить будет правильно». А дядька Бахтияр, которому я сказал, что «придется летом пионеров в палатках селить, как на заре пионерии», почесал в затылке, покопался где-то и вытащил проект «типового летнего лагеря на пятьсот школьников». И сказал, что «если ты мне доверяешь»… В общем, он сказал мне достать где-то для лагеря водоочистную систему под названием «Родник» (причем он даже не знал, кто и где такие делает, она в проекте просто указана была), а все остальное он сам сделает — если я его назначу начальником этой стройки. Ну, баба с возу… приказ о назначении я тут же написал и даже отослал его Наташе Резниковой. А Валька сказала, что пока я могу особо насчет жилья для тепличниц не заморачиваться, два павловских автобуса — и она наберет на работу теток из окрестных сел и деревень. Ну, с павловсими автобусостроителями мне вообще труда не составило договориться о выделении мне двух сверхплановых (конечно же, ведь другие даже до ворот завода не выпускали, их прямо на сходе с конвейера забирали) автобусов, причем вообще «по себестоимости». Экономия, конечно, вышла бешеная, я сэкономил по шестьсот рублей на каждом… зато пока мог дома новые не строить.
Соответственно, и детсады, школа и поликлиника слегка отложились, но Валька сказала, что очень ненадолго: тепличницами она набрала выпускниц (прошлогодних и нынешних) сельских школ, а они, в чем Валька была уверена, где-то через годик начнут замуж выходить и детей рожать, так что сильно расслабиться у меня все равно не выйдет. Меня прессинг двоюродной начал уже утомлять, так что я написал простенькую программу… не очень простенькую, месяц на нее потратил, а потом ее в присутствии Вальки и запустил. Программа считала секунд, наверное, пятнадцать, а в результат, выведенный на экран терминала, Валька пялилась минут десять. То есть молча минут десять пялилась, а потом издала странные звуки:
— Ох и не хрена себе! Это что же получается-то?
— Это получается, что ты к следующему апрелю уже вернешь Наташе все деньги, которые на теплицы у нее обманом выцыганила, а на сдачу все, что местные власти от нас требуют, выстроишь. И выстроишь именно ты: я-то тепличниц точно не нанимал и теплицы тоже не я строил. Я даже не думал, что у тебя настолько фантазия разбушуется…
— Ну, во-первых, я деньги не обманом получила… хотя да, получается, что обманом: я Наташе сказала, что все за четыре года окупится, а выходит… Но ты теперь мне за это вообще орден должен: на выручку с тепличного комбината институт теперь столько всего сможет сделать!
— Сколько?
— Ну… я думала, что нам нужно филиал в Прииртышье создать, там же не только почвы другие, там климат тоже совсем не как у нас. А для филиала и люди нужны, которые там работать будут, и вообще… Думаю, года за три на филиал с тепличного комбината я денег и наберу.
— Да уж, время никого не жалеет. Была сестренка двоюродная, которая — когда мы первые двадцать копеек за продажу ежевики на рынке в Ворсме получили, спорила, что мне нужно на две копейки больше дать так как я колючки поднимал, а теперь выросла настоящая чучундра…
— Ты хочешь сказать, что я — крыса⁈
— Нет, упаси господь! Зинаида Михайловна мне сказала, что чучундра — не крыса, а землеройка, а ты как раз в земле все время и роешься.
— Ну, тогда ладно, пусть буду чучундрой.
— А еще чучундра в день жрет втрое больше, чем сама весит — а ты с братом выручкой от теплиц делиться не хочешь.
— Да ты гад, оказывается!
— Нет, но как директор заместителю приказываю: сначала здесь, в Перевозе, для института все необходимое организуй, и только потом в степи заглядываться начинай. И вообще, что-то мне подсказывает, что когда у нас в районе — я про Павловский сейчас говорю — урожаи вдвое вырастут, то ты сможешь деньги на свои развлечения вообще не считать. Вот только я не совсем понял, как ты со своими почвоведами этого добиться все же собираешься, мне кажется, что рубленым камышом мы тут точно не отделаемся. Пойдем, я программку составил, которая в графике и в цвете показывает влияние почти полутора сотен факторов на урожаи. Я-то только красивые пятна на экране вижу, а ты… я тебе покажу, как факторы в схему добавлять или убирать…
Спустя полчаса Валька, уже совершенно спокойная, заявила:
— Выглядит все, конечно, очень интересно. Но боюсь, одна я все нужные исследования не проведу, так что с завтрашнего дня ты всех моих почвоведов будешь учить с этой программой работать.
— У меня что, других дел нет? Да и мониторов таких в институте только два, и оба в других работах очень нужны.
— Ну да, конечно! А как жрать, так ты первый прибегаешь! Сколько тебе нужно будет времени, чтобы в мои лаборатории по паре таких мониторов поставить?
— А не чучундра бы спросила, сколько такой монитор стоит, а потом тихо уползла бы к себе в норку и больше не вякала.
— Я у тебя зам по науке, причем по науке, для института профильной. И мне плевать, сколько мониторы стоят, мне нужно, чтобы такие у каждого почвоведа на столе стояли. Я уже увидела, что с ним за пять минут люди больше анализов проведут, чем за неделю, в распечатках копаясь. И с мониторами мы уже к следующей весне сможем давать полностью обоснованные рекомендации колхозам и совхозам! Так что, братец, изыщи и обеспечь… ну, пожалуйста, ты же все же у нас Шарлатан, ты вообще все можешь… а если ты не достанешь их, то кто?
Вечером, после обдумывания всего сказанного Валькой, я пошел не с Лидой встречаться. То есть я Лиду с собой в гости к Вальке взял, и мы там очень долго беседовали. Не о научных исследованиях, а вообще о жизни… и все же сельском хозяйстве. И Валька жаловалась, что молодежь этим самым сельским хозяйством заниматься совсем не хочет, даже несмотря на то, что очень средний механизатор и живет лучше городского рабочего, и денег куда как больше получает. Ну, если работает хорошо — но столько причин, мешающих ему именно хорошо работать, что у молодых парней вообще желание работать в селе пропадает. Опять же, очень много элементов как раз культуры в селе чаще всего оказываются недоступны…
Провожал я вечером Лиду домой, находясь в настроении не самом веселом: уж больно много мне Валька неприятных вещей рассказала. В Кишкино-то я их почти и не видел, там-то люд рабочий жил — а вот что в простой деревне творилось, вызывало уныние. И Лида уныние это, похоже, уловила: попрощалась со мной довольно холодно у подъезда и бегом к себе по лестнице убежала. Что, естественно, только лишь глубже в тоску меня вогнало…
В Ваде тоже стройка шла невероятными темпами, но стройку у Минместпрома отобрали: ее теперь четыре «оборонных» министерства финансировали. Сразу после того отобрали, как парни в Шарье сумели изготовить на одном крошечном кристалле кремния микросхему, названную пока «однобитным регистром». Если я правильно помнил, что в институте (в прошлой жизни) рассказывалось, то сделали ребята что-то вроде DROM-памяти, и у них эта схема прекрасно работала на частоте до двенадцати мегагерц. Так себе достижение, один бит помешался в корпус размером пять на восемь миллиметров, но кристалл-то в этом корпусе был размером всего миллиметр на полтора — и по моей просьбе ребята сумели в один корпус (правда уже размером шесть на двенадцать) сразу восемь кристалликов разместить. Тоже никакое не чудо технологий… то есть, по нынешним временам, именно чудо — но я им предложил подумать уже о том, чтобы людям не пришлось крошечные вывода под микроскопом паять и все нужные проводочки прямо на поверхности кристалла и разместить. Они подумали, затем написали высокому начальству докладную записку… И теперь в Ваде строился новый корпус «Института полупроводниковой техники» и сразу восемь очень непростых уже заводских корпусов. А Валентина опять ко мне пришла с жалобой: ей денег за второй такой же тепличный комплекс давать никто не захотел, а на электростанции собрались к следующей весне еще один двадцатимегаваттный блок установить…
