Шарлатан IV (СИ) - Номен Квинтус
— Вовка, а мне ты сказать не мог, что тебе еще одна школа нужна? Я же тебе русским языком говорила, что теперь у тебя фонды почти неограниченные.
— Фонды — да, но ведь и задачи мне неограниченные руководство страны повадилось ставить. А если эти задачи посчитать, то мне и двух школьных зданий будет маловато, я себе уже другой проект присмотрел, на перспективу. А там… целиком здание за лето точно выстроить не получится, но товарищ Мордвинов предложил за лето только одно крыло выстроить, а остальное уже у следующему лету достроить не спеша. Но в результате там суммы уже такие получаются, что я решил вас до инфаркта все же не доводить.
— Это ты мне говоришь? А кто с твоей подначки аферу на пять миллиардов проворачивал? Но так уж и быть, не буду я пока Ю Ю в гости звать. Пусть девочка сил поднаберется, чтобы тебя, когда потребуется, уже так отметелить… Я вот еще что сказать хочу: книжка твоя уже полностью разошлась, все триста двадцать тысяч экземпляров, а по дополнительной подписке еще будем почти полмиллиона печатать.
— Спасибо, я очень тронут и горд тем, что народ меня так высоко оценил!
— Как был балаболом… я это тебе зачем говорю-то: она по семнадцать рублей продавалась, с каждого экземпляра чистый доход, раз мы гонорары тебе не платим, составляет восемь рублей. А ты говорил, что тебе какие-то там приборы разные нужны — так имей в виду, положенная от дохода половина выручки в фонд твоих хотелок пойдет в валюте, так что можешь при необходимости и к иностранным приборам присматриваться.
— Спасибо, это действительно интересно. Но встречный вопрос: заявки до когда подавать не поздно будет?
— До когда угодно, фонд твой, когда его хочешь тратить, тогда и трать. Ну все, что хотела — сказала, как хотела — обругала. А если еще книжку напишешь, то ты мне ее тоже почитать хотя бы занеси, а то все у нас в министерстве ее прочитали, все хвалят — а за что, я так и не знаю…
Вот не до чего мне сейчас было, так это не до книжек: в новеньком техникуме для обучения программистов начались вступительные экзамены. И Лида, после моих уверений, что она спокойно сможет сдать эти экзамены наравне с выпускниками десятилеток, отправилась их сдавать на двухлетний курс обучения. И она была уже абсолютно уверена, что экзамены она сдаст. Но я-то пока еще не был в этом уверен и, откровенно говоря, меня просто трясло он напряжения. Потому что материал я знал, и знал, что и Лила теперь его знает — но вот достаточно ли будет этих знаний для членов приемной комиссии, было для меня совершенно непонятно. Тем более, что экзамены принимала специально вызванная из Горького команда преподавателей с кафедры Юрия Исааковича, а их особо проинструктировали, чтобы выбирали они только лучших абитуриентов — и выбирать им было из кого: на одно место было подано по пять с лишним заявлений.
Но оказалось, что волновался я все же напрасно: Лида экзамены сдала. Не на отлично, но все же по конкурсу (который оказался даже для меня неожиданно большим) прошла. Это дело мы с ней специально отметили в ресторане: я ее с матерью и братом пригласил в ресторан «Москва» в Горьком. Приглашение такое вызывало у Лидиной матери серьезное такое удивление: она вообще-то знала, кем я работаю, но считала, что покупать четыре билета «туда и обратно» на самолет чтобы просто вкусно поесть все же слишком дорого даже для директора. Но я ей не стал говорить, что билетов я вообще не покупал, а сказал, что «дочь в техникум поступила, причем после семилетки, но наравне с десятиклассниками, а такое не отметить вообще преступление». И мы там вкусно поели, потом по городу прогулялись (оказывается, ни Лида, ни ее семья в городе никогда и не были).
И только когда мы уже обратно летели, Лида (тихонько, чтобы ее мать не услышала) у меня поинтересовалась:
— А ведь если я учиться буду, то маме зарплату отдавать не смогу. Как же ей Сашку-то вытащить?
— Я помогу. Мы поможем. Потому что мы, как я понимаю, будем уже одной семьей. Я ведь не ошибся?
Глава 15
День рождения я поехал праздновать в Кишкино: все же это очень большой семейный праздник был, в этот день трое детей у моих родителей на свет появилось. Сестренкам я накупил кучу подарков, от всякой одежды до полезных в быту вещей, и им очень понравились новенькие велосипеды. Совсем новенькие, так как на Горьковском велосипедном приступили к выпуску новой модели и мне удалось еще из установочной партии их заполучить. В принципе, сам по себе велосипед был все тем же велосипедом, с двумя колесами и педалями — но рама теперь была из какого-то алюминиевого сплава и еще на этом «орленке» поставили восьмискоростную передачу. А еще на велосипедах были установлены фары, работающие от аккумулятора, и аккумуляторы были тоже «местного» производства, правда, я даже не спрашивал, где у нас в области выпускают железо-никелевые батарейки. Но о том, что их производят — знал точно: ребята знакомые из политеха для их зарядки разработали в свое время зарядное устройство, не допускающее перезаряда, и как раз зарядки для этих батареек делались на телевизионном заводе. Я с этими ребятами и познакомился, когда они такую зарядку сделали, причем познакомился, вручая им за это по ордену Шарлатана. Не на саму зарядку, а за то, что они для этой зарядки разработали и внедрили в производство в Шарье мощные тиристоры, на которых, собственно, они всю схему и сделали. Все же выпускаемый теперь в Москве журнал, в котором публиковались зарубежные новости в области электроники (главным образом полупроводниковой), оказался очень полезным: тиристоры янки два года как придумали, а у нас они уже серийно производились, причем уже в Шарье собирались начать выпуск тиристоров, управляющий вообще двигателями локомотивов! А такое, безусловно, ордена заслуживает, и даже не одного, и, похоже, не я один так думал: товарищ Бещев эту семейку (мужа и жену, Николая и Евдокию Коноплянниковых) вообще на орден Ленина вроде уже выдвинул.
Не сразу выдвинул, а после того, как в НИИЖТ железнодорожные специалисты подсчитали, какую экономию электричества даст применение тиристорных схем на локомотивах: сейчас-то мощность регулировалась резисторными схемами и локомотивы просто атмосферу отапливали. А в Горьком уже коммунальщики собрались трамваи и троллейбусы тиристорным управлением двигателями оснастить. Пока, конечно, только собирались — но собирались всерьез: тому же политеху они профинансировали создание группы, которая должна была эти схемы для коммунального транспорта разработать.
Ну а я, пользуясь тем, что разработчики осветительного велоприбора решили использовать для фары сразу восемь батареек по пять ватт-часов, сделал сестренкам и небольшие радиоприемнички для велосипеда, транзисторные. Сами приемники делал, конечно, вообще не я, но во первых в институте у меня и радиолюбителей хватало, а во-вторых, небольшие излучатели звука (динамиками назвать их было бы в корне неверно), помещающиеся вообще в ручки велосипедного руля, разрабатывались по моему техзаданию. И те, которые я сестренкам на велосипеды поставил, как раз техзаданию не соответствовали, и я их прикарманил. То есть сначала все же списал, а потом выкупил в свою пользу (причем честно выкупил, за деньги, из собственной зарплаты).
Излучатели у них получились шикарные, с практически линейной характеристикой по частотам от восемнадцати герц до двадцати двух килогерц — но в борьбе за качество звука ребята сделали излучательную поверхность очень непростой формы, звук направляющей во все стороны — а мне требовалась плоскость, колебания только в одном направлении производящая. Когда я у буржуев работал, купил там по случаю детям забавные игрушки: хитрые «динамики для телефонов». Этот динамик, если его приклеить на любую относительно плоскую поверхность, превращал то, к чему его приклеили, в неплохой громкоговоритель, а приклеивать его можно было хоть к коробке от телевизора, хоть к окну или зеркалу, или к куску фанеры — и с таким можно было хоть на собрании в большом зале аудитории качественное звуковое сопровождение с простого телефона создать. Но то, что мои ребята изготовили, приклеить было нельзя — и они отправились работу переделывать, а у моих сестренок на велосипедах появилась неплохая акустическая система…
