Исключительное право Адель Фабер - Юлия Арниева
— Она вас признала, — заметил Жером с удивлением. — А Белла не каждому доверяет. Характер у неё независимый, но верный, если уж привяжется.
— Они выглядят великолепно, — искренне сказала я, любуясь статью животных. — Вы, должно быть, известный коневод.
— Был таким, — во взгляде старика мелькнула грусть. — Когда-то моя конюшня славилась на весь регион, даже ко двору поставлял лошадей для парадных выездов. А теперь, — он развёл руками, — остались только эти двое, да и тех скоро придётся продать.
— Почему? — спросила я, невольно переводя взгляд с прекрасных животных на их хозяина.
Жером тяжело вздохнул, присаживаясь обратно на поваленное дерево.
— Старость не радость, госпожа. Рук не хватает ухаживать за ними как следует. Сын должен был унаследовать дело, но… — он замолчал, и я заметила, как его рука, сжимающая трость, побелела от напряжения.
— Простите, — тихо сказала я, понимая, что затронула болезненную тему.
— Ничего, — Жером покачал головой. — Старые раны. Сын мой погиб восемь лет назад. Нелепая случайность — молодой, необъезженный жеребец понёс… — он замолчал, глядя куда-то вдаль.
— Мне очень жаль, — я присела рядом с ним, чувствуя искреннее сострадание.
— Что уж теперь, — старик выпрямился, словно стряхивая с себя тяжёлые воспоминания. — После его смерти дела пошли под откос. Помощников хороших не найти, денег на содержание большого табуна не хватало. Пришлось распродать почти всех. А потом ещё эта лихорадка три года назад… Половина оставшихся лошадей пала, конюшни пришлось сжечь, чтобы зараза не распространялась. Только Фалько и Белла выжили, я их отдельно держал, для особых заказов.
— И кому же вы собираетесь их продать? — спросила я, наблюдая, как вороной жеребец грациозно прохаживается по поляне, словно демонстрируя своё великолепие.
— Пока не знаю, — покачал головой Жером. — Хотелось бы найти достойного хозяина. Не для скачек, Фалько уже немолод для этого, восемь лет как-никак. Но для разведения они бесценны — чистая восточная кровь, без примесей. Их потомство могло бы возродить породу в здешних краях.
Он вдруг повернулся ко мне, его выцветшие глаза внезапно загорелись:
— А что, если вы их купите, госпожа? Для поместья скакуны такой породы будут в самый раз. Возродите старые традиции — ваша тётушка, помнится, тоже держала пару чистокровных.
Я растерялась от неожиданного предложения.
— Но я… я совсем не разбираюсь в лошадях. И потом, разве такие скакуны не стоят целое состояние?
— Для вас я сделаю особую цену, — Жером хитро прищурился. — Триста золотых за обоих. Это даже не половина их настоящей стоимости, но мне важнее, чтобы они попали в хорошие руки.
Я молчала, не зная, что ответить. Триста золотых — сумма немалая, хоть и не разорительная при моих нынешних средствах. Но дело было не в деньгах. Что я буду делать с двумя чистокровными скакунами? Я едва держалась в седле в те редкие разы, когда Адель приходилось ездить верхом.
С другой стороны, что-то в этих благородных животных притягивало меня. Может быть, их красота и грация или гордый, свободный дух, который чувствовался в каждом их движении. Кобыла, словно почувствовав мои размышления, снова подошла ко мне, ткнувшись мордой в плечо, будто подталкивая к решению.
— Знаете, мастер Жером, — медленно произнесла я, — у меня есть предложение получше. Вместо того, чтобы продавать мне лошадей, не хотите ли вы сами перебраться в моё поместье вместе с ними?
Старик изумлённо уставился на меня:
— Что?
— Я восстанавливаю поместье, — пояснила я. — Мне нужны люди, знающие своё дело. В усадьбе должны быть конюшни, которые можно отремонтировать. Вы бы присматривали за лошадьми, а со временем, возможно, могли бы возродить разведение.
Жером растерянно моргал, словно не веря своим ушам.
— Но как же… У меня домик в соседней деревне, хозяйство маленькое…
— Которое вы всё равно собирались оставить, раз уж решили продать лошадей, — мягко заметила я. — Подумайте, ведь это шанс вернуться к любимому делу. И Фалько с Беллой будут жить в достойных условиях, под вашим присмотром.
Я видела, как в глазах старика загорается искра надежды. Он с сомнением покачал головой, но уже без прежней категоричности.
— Не знаю, госпожа. С чего такая щедрость к незнакомому старику?
— Может быть, мне просто нужен собственный коневод, — улыбнулась я. — А может, я верю в судьбу. Наша встреча кажется мне неслучайной.
— Что ж, пожалуй, я посмотрю на конюшни в вашем поместье. И если они в приличном состоянии или их можно восстановить… — он не закончил фразу, но его взгляд говорил о многом.
— Замечательно! — я обрадовалась, сама не понимая, почему так важно для меня заполучить этого старика с его лошадьми. — Приходите завтра, я буду ждать.
— Хорошо, госпожа, — Жером наконец кивнул, словно принимая важное решение. — Завтра на рассвете мы с Фалько и Беллой придём взглянуть на ваши конюшни.
Глава 14
В поместье я возвращалась в приподнятом настроении, размышляя о странном повороте событий. Ещё вчера я не думала о разведении лошадей, а сегодня уже планирую восстановление конюшен и приглашаю на работу коневода с его чистокровными скакунами. Но почему-то это решение казалось правильным. Может быть, потому, что в глазах старого Жерома я увидела ту же тоску по утраченному дому и прежней жизни, что иногда ощущала сама. Или потому, что не могла допустить, чтобы такие прекрасные создания, как Фалько и Белла, попали в недостойные руки.
«Разведение лошадей… Интересно, окупится ли? — мелькнула практичная мысль. — Впрочем, сейчас дело не в деньгах, а в том, чтобы вдохнуть жизнь в это заброшенное место».
Размышляя об этом, я почти дошла до дома, когда заметила необычное оживление во дворе. Двое крепких молодых мужчин разгружали телегу с досками и инструментами, а Пьер, стоя рядом, давал им указания. Заметив меня, садовник приветственно взмахнул рукой:
— А вот и госпожа! — воскликнул он. — Как раз вовремя. Это мои сыновья, Филипп и Жан, — он указал на мужчин. — Готовы приступить к работам хоть сейчас.
Филипп, высокий и широкоплечий, с русыми волосами, собранными в хвост, и Жан, чуть ниже ростом, но
