Влюбленная, обреченная, заговоренная - И. Б. Циммерманн
Растение включило уже установленную пластинку, и в комнате тихо и с легким шорохом заиграла оркестровая версия What Kind of Fool Am I. Песня времен Бродвея. Очень меланхоличная и, прежде всего, наполненная глубоким бас-баритоном, который вложил в исполнение все свои эмоции. Монстросвинка навострила ушки, розовая мордочка с любопытством принюхалась.
– Тебе нравится, м-м? – с облегчением вздохнула Мона. Ей показалось, что морщинистое лицо бонсая подмигнуло, и девушка ответила усталой улыбкой.
Сейчас, после того как она лучше узнала Бальтазара, Мона подумала, что квартира и такой музыкальный вкус полностью ему подходят. Эта мелодия и ей помогла дышать глубже.
Здесь она и ребенок в большей безопасности, чем где бы то ни было. Сама того не замечая, Мона покачивалась в такт, из-за чего сверток в ее руках даже довольно заурчал.
Это был антиад – компромисс Бальтазара с повседневной жизнью демона в подземном мире. Теперь она очень жалела, что не приняла предложение пожить в его квартире, пока ее лишили сил. Возможно, тогда они гораздо раньше оказались бы в постели. Такой атмосфере она не смогла бы сопротивляться.
– Хрю? – вопросительно пискнул демоненок, прерывая блуждание Моны по квартире.
– Я тоже надеюсь, что он скоро придет.
Тем временем маленькая свиная мордочка начала жевать толстовку Моны. Она определенно искала молоко, если демонические дети вообще пьют молоко. Носик подобрался подозрительно близко к груди Моны.
– Там ты ничего не найдешь.
– Хрю…
Она почесала свинку под подбородком, и та закрыла глазки от удовольствия.
– Тебе еще нужно имя. По крайней мере, пока мы не узнаем, как тебя зовут по-настоящему. Тогда станет намного проще. Сама ты мне его вряд ли назовешь… м-м-м… знаешь, кого ты мне напоминаешь? Балрога из «Властелина колец»!
– А проблем с авторскими правами не возникнет?
Внезапно в открытых дверях оранжереи появился Бальтазар, который, видимо, только что пришел с террасы. Он поставил на пол дорожную сумку Моны, подошел к дивану и протянул ей большой тканевый шоппер. Рукава его рубашки обгорели, на туфлях тоже виднелись подпалины, да и сам он выглядел немного потрепанным.
– С тобой все в порядке? – Судя по всему, в голосе Моны звучала такая тревога, что это заставило его рассмеяться. Покачав головой, архидемон лишь улыбнулся ей.
Ведьма с облегчением потянулась к льняной сумке и вытащила оттуда упаковку с детскими бутылочками.
– Эм… А попить ты что-нибудь купил? – Она порылась в содержимом, но нашла только еще две соски и плюшевого медведя со странным взглядом, на которого с изумлением и уставилась.
– Подумал, что этому понравится.
– Малышу.
– Малышу, так и быть.
Мона улыбнулась и отложила плюшевую зверюшку в сторону. Свинка действительно с любопытством вытянула шею к пушистой игрушке.
– А питание у нас здесь, – Бальтазар указал на шкаф среди множества книжных стеллажей, которые занимали все стены. За двумя большими стеклянными дверцами, доходившими до потолка на втором этаже, стояли различные бутылки с крепкими напитками. Мона уже рассматривала эту отборную коллекцию, но не знала точно, что там. На полках не нашлось двух одинаковых бутылок. Часть этикеток полностью пожелтела или выцвела. Жидкости самых разных оттенков блестели в шкафу под непрямым освещением и напоминали скорее волшебные зелья, чем алкоголь.
– Ты же не всерьез… – пробормотала Мона, наблюдая, как муж достал бутылку скотча.
– Это демон, чего ты ожидала?
– Эм…
– Пойду вымою и наполню одну из детских бутылочек.
– Спасибо. – С ёкаем на руках Мона последовала за супругом на кухню в стиле деревенского дома. Включился теплый потолочный свет, день и здесь наступал на солнечные лучи темными тучами и легкими раскатами грома.
– Что тебе удалось выяснить?
– Ну, что ж… – Если даже Бальтазар тяжело вздыхал, то Моне явно пора присесть, и она тут же опустилась на кухонный стул.
Бальтазар распаковал бутылочки и включил горячую воду. А пока ждал температуры повыше, опять повернулся к ней и посмотрел на поросенка у нее на руках критичным, почти обеспокоенным взглядом.
– Я сумел снова открыть портал Носдорфа, он вел прямо в ад и к посланию. – Бальтазар запустил руку в карман брюк и вытащил оттуда браслет. Драгоценные камни на украшении частично разбились, а металл в одном месте немного погнулся, как будто кто-то пытался разжать обруч плоскогубцами.
– Что это такое?
– Это принадлежало окружному волшебнику. Его магический артефакт.
У Моны перехватило дыхание, она боялась задавать вопросы, и в ответ на ее взгляд Бальтазар вздохнул:
– Ты правда хочешь это услышать?
– Все! – негромко пискнула она.
– Я тут же помчался в дом священника, но там оказалось пусто, абсолютно пусто… Господин Флаун исчез.
– Ушел?
– Если ты предпочитаешь называть это так?
Мона протяжно всхлипнула. Конечно, она поняла, что он имел в виду.
– Почему Носдорф это делает? Сначала… родители… ма… малышки, а теперь это… все из-за меня? Это все из-за меня?
Мона почувствовала, как у нее внутри все сжалось. Что бы она ни делала, все ее проклятое существование приносило несчастья другим. Сначала она была проблемным ребенком-ведьмой, затем плохой ученицей, прецедентом для ведомства, чтобы провести очищение, бременем для Бальтазара, а сейчас на нее легла ответственность за смерть волшебника и, возможно, родителей демоненка. За последние несколько месяцев ей удалось в какой-то степени набраться смелости, но в данный момент старые сомнения в себе изо всех сил рвались наружу, словно только этого и ждали. Ее затошнило. Поросенок у нее на руках нервно завизжал, явно чувствуя заметно ускорившееся сердцебиение Моны.
– Ш-ш-ш… все хорошо. Мне очень жаль. Мне очень, очень, очень жаль… – зашептала она. К глазам подступили обжигающие слезы. Она крепко прижала к груди малютку, маленькие мягкие лапки которой потянулись к ее подбородку. Ведьма осторожно подняла ребенка, а затем свиная головка легла ей на плечо и слегка прижалась к ее шее.
– Если кто и виноват, то Носдорф, – твердым голосом заявил Бальтазар.
– Я-я скрыла следы его нападения…
– Мона, ты серьезно веришь, что водное заклинание способно смыть все следы? Может, подпалины, да, но портальная магия, темная магия, следы на витрине – нет, сокровище мое. Ты, конечно, сделала всю работу за ведомство, но Носдорфу тем самым не помогла. Они сами решили спустя рукава отнестись к этому происшествию.
Сердце Моны сильно заколотилось в груди, и его стук сопровождался странной болью, которая раздирала ей ребра, как будто внутренности стремились вырваться наружу. Она судорожно сглотнула, заметив, как сильно болит горло. Если бы не второй договор с Бальтазаром, она бы сейчас вспыхнула ярким пламенем. Незнание,
