Калейдоскоп миров - Хайдарали Мирзоевич Усманов
– Отход на две тысячи метров. – Приказал Кирилл, не отрывая взгляда от панорамного обзора.
– Отход выполняется. – Тут же ответил управляющий кластер ИИ. А снаружи, за куполом защитного поля, вспыхивали огни, словно стая призрачных светляков – это вырывались из разорванных соединений разряды плазмы, медленно затухающие в тумане аномалий. Пирамида, оставшаяся позади, дрейфовала неподвижно, но внутри неё шевелилось что-то неуловимое. То ли тень, то ли остаточный импульс сознания. Её рёбра, покрытые резьбой и трещинами, источали тусклое сияние – редкое, почти живое, как дыхание существа в коме.
– Контрольные данные… Разрыв полей стабильный… Энергопотери в норме… – Отрапортовал один из ИИ, но голос его звучал будто глухо, с лёгким эхом – следствием перенесённого энергетического отклика.
Кирилл не ответил. Он сидел, опершись локтями на подлокотники своего кресла, и смотрел, как на внешнем экране пирамида постепенно тонет в сером мареве тумана, окутанная облаками пыли и мельчайших астероидов.
Словно не корабль, а древняя гробница, закрывающая свои врата. Он понимал – всё то, что они видели, не было простым сигналом. Это был отголосок. Механизм памяти, чья сущность цеплялась за любой источник энергии, чтобы вновь осознать себя.
– Энергетические поля вокруг объекта стабилизируются. – Сухо добавил второй ИИ. – Вероятность возобновления контакта – три целых семь десятых процента… Но она может начать изменяться. Учитывая то, что ещё пять минут назад она не достигала и одного процента…
– Этого достаточно, чтобы не спускать глаз… – Мрачно сказал Кирилл. – Оставить маяк на границе поля. В изоляционном режиме. Пусть наблюдает.
Он повернулся к одному из экранов боковой консоли. На нём медленно распускалась трёхмерная карта сектора – холодное, серое пространство, испещрённое сполохами аномалий, словно небо, прожжённое миллиардами микроскопических ран.
Пирамида отмечалась как чёрный символ, но теперь, рядом с ней, медленно разгорался ещё один – слабый, едва различимый источник теплового излучения, находящийся в глубине поля астероидов.
– Что это ещё такое?.. – Кирилл подался вперёд.
– Вторичный источник – отклик аналогичной структуры. Форма сигнала совпадает с предыдущим на восемьдесят шесть процентов.
На мгновение все в командной рубке замолчали. Даже ИИ будто взяли паузу. И Кирилл даже почувствовал, как воздух стал плотнее, будто в нём сгустилось напряжение. Где-то в глубине сознания вновь всплыл тот холодный голос:
“Ты совершил ошибку…”
– Подтвердите координаты.
– Координаты зафиксированы. Объект находится на тринадцать миллионов километров глубже в секторе, в пределах гравитационной ямы центрального астероидного облака.
На голограмме вспыхнула миниатюра второго объекта – та же пирамидальная конструкция, только меньшего размера. Её контуры слегка дрожали, как будто она колебалась между существованием и небытием. А вокруг медленно формировалось слабое электромагнитное поле – знакомый след активности наноструктур.
– Вот же чёрт… – Выдохнул Кирилл.
– Командир. – Подал голос основной ИИ. – Второй объект, судя по показаниям, активируется. Вероятно, в ответ на сигнал первого.
Теперь Кирилл уже не просто чувствовал тревогу – он ощущал чужое присутствие. Слабое, далёкое, но слишком уж отчётливое. Как если бы кто-то – или что-то – взглянуло на них из глубины этого гравитационного тумана.
– Установить дистанционное наблюдение. – Сказал он наконец. – И готовить “Троян” к манёвру ухода. Нам здесь больше нечего делать. Передать на “Рассекатель” сигнал тревоги. Пусть подготовится.
– Подтверждаю. Маршрут выхода уже проложен.
Корабль плавно разворачивался. Двигатели загудели – не громко, но низко, с гулом, напоминающим сердцебиение. И когда “Троян” начал уходить, Кирилл краем глаза заметил, как на экране пирамидальный корпус, оставленный позади, едва заметно повернулся. Не физически – а будто само пространство вокруг него исказилось. И в ту же секунду новый сигнал, очень слабый, но узнаваемый, прокрался в эфир:
“Не уходи… Я ещё здесь…”
ИИ мгновенно блокировал канал, вырубив весь приём. Но Кирилл сидел, не отрывая взгляда от монитора. Потому что он понял главное. Второй объект не просто отозвался. Он проснулся.
А первый корабль – пирамида, казалось бы, окончательно мёртвый и лишённый всякого следа сознания, вдруг вздрогнул. Кирилл сначала подумал, что это просто гравитационный сдвиг в глубинных слоях обломков, в которых тот застрял. Но на тактическом экране что-то пошевелилось. На схеме чёрным силуэтом показался тот самый корабль – древний, почерневший от тысячелетней тьмы, корабль-кокон для чужого разума, покрытый множеством непонятных структур и изображений. Его структура, ранее такая монолитная и правильная, теперь была подобна сплетению корней и хитиновых пластин, начала медленно шевелиться.
Поначалу движения были вялыми, словно в нём догорали последние импульсы жизни. Но уже через минуту датчики зафиксировали слабые тепловые и энергетические выбросы. Как будто в его глубине снова начали пробуждаться остатки ядерных или биоплазменных контуров. Там, где когда-то находились живые, теперь бурлила неведомая энергия – чёрная, серая, вязкая, словно сам мрак, поглотивший разум корабля, вдруг попытался вспомнить, что такое движение.
Пробудившийся корабль начал разворачиваться. Огромные пластины обшивки, которые за тысячелетия сплавились в единый монолит, разошлись с противным металлическим скрежетом, пронзившим даже безвоздушное пространство. Корабль “вдохнул” – воздух или вакуум… Это было непонятно… Но в глубинах его корпуса что-то дрогнуло, раздались звуки, похожие на крики умирающих машин.
– Чёрт! – Резко выдохнул Кирилл. – Только этого нам не хватало…
На экране, в искажённой проекции сенсоров, древний корабль высветился красным – враждебная активность. Его корпус не просто двигался. Он перестраивался. Секции, словно отдельные организмы, отделялись друг от друга, формируя что-то вроде автономных модулей, каждый со своим набором двигателей и обломков вооружения. Казалось, сам корабль пытался воспроизвести забытый инстинкт – разделиться, чтобы охотиться.
Дроны Кирилла, наблюдавшие с внешнего периметра, первыми ощутили угрозу. Один за другим их сигналы начали обрываться. На экране отображались короткие вспышки – как будто что-то прорезало пространство с нечеловеческой точностью. Остатки старых дронов, уцелевших с прошлого столкновения, явно считались этой штукой врагами.
Один из фрагментов древнего корпуса, похожий на переплетённые металлические ветви, выдвинул длинные, тонкие, как щупальца, спицы и выпустил импульс – волновой, хищный. Корвет Кирилла содрогнулся. Его системы засекли энергетическое сканирование, настолько глубокое, что пробовало добраться до самих биосигнатур экипажа.
– Сканирует нас. – Тихо произнесла Сейрион, наблюдая за пульсирующими линиями на тактическом поле. – И, похоже, не просто так. Оно нас… Идентифицирует.
Кирилл стоял молча, наблюдая за графиком. Потом тихо сказал:
– Нет, не идентифицирует. Оно сравнивает. Проверяет, кто мы. Решает, враги мы или нет.
В этот момент древний корабль издал
