Калейдоскоп миров - Хайдарали Мирзоевич Усманов
ИИ ответил синтезированным голосом, который в этой тишине звучал почти как поэзия:
– Коррекция принята. Переходим на коэффициент три десятых. Разбрасываю маскирующие пульсации. Выпускаю два обследующих дрона. Не реагировать на ложные маяки.
Дроны вылетели, как тёмные семена, и упали в туман. Их камеры присылали назад картинки, которые казались отрывками из забытых снов. На них мелькали кристаллы… Изломанные жилы металла… Искры, как остатки старых зорь… Но также – и то, что заставило всех на мостике почувствовать холод. В одном из кадров мелькнуло нечто вроде узора – параллельные черточки, напоминавшие рваные руны. Эти черточки были слишком ровны, чтобы быть просто следами космического ветра.
Кирилл слушал данные, и в его памяти снова всплыла гномья запись:
“Тень ведёт свои метки, оставляя руны на обломках – тот, кто это видит, заплатит.”
Подумав об этом, парень немного нервно сжал зубы и приказал:
“Записывай всё. Ни одна строчка не должна быть утеряна. Если что-то начнёт реагировать – мы не будем ломиться назад. Мы свернём.”
Проходы становились всё тоньше, и навигационные лучи отбрасывали смешные тени на панелях – как если бы сама система пыталась запутать глаз. Иногда “Троян” вынужден был делать разворот в пол-оборота, чтобы вписаться в очередную дугу. Его фюзеляж скользил по узким местам, словно нож по нитке. В эти моменты экипаж ощущал не только работу механизмов, но и “дыхание” вокруг. Этот туман издавал шорох, который был не ветром – а шепотом старых машин.
Кирилл проверял каждую подпись. Траекторию… Температуру… Временной лаг между посылом и ответом… Если этот лаг превышал долю секунды – это значило, что среда “жива” и реагирует. Тогда он приказывал ИИ изменить частоту и фазу, меняя тактику как музыкант меняет тональность, чтобы не дать звуку вывернуть ноту.
Медленно, как кто-то, кто крадётся вдоль могил на чужом кладбище, корвет двигался вглубь. Временами, в оптических камерах появлялись светящиеся нити – тонкие, как прожилки янтаря, – которые могли быть или древними трассами, или прямо-таки следами роя. И всё же “Троян” держал курс, потому что шов, который вёл дальше, был отмечен в памяти его капитана. Маленькая щербинка между двумя большими массами, место, где камни образуют легкий изгиб. Это было то самое место, что гномы обозначили как путь для тех, кто умеет читать поле.
Немного погодя себя проявило ещё одно испытание. В одной из карманных впадин датчики буквально взбесились. Магнитные аномалии сотворили ложный “полюс” – и несколько приборов на мостике запели короткую ноту, как старый камертон. Кирилл не растерялся, и сразу же снизил внутренние мощности, чуть ослабил активное поле и позволил кораблю “проскользнуть” мимо этого явно очень опасного места. Такое движение было очень рискованным. Снижая мощность, он намеренно уменьшал контроль над окружающими их обломками. Но по-другому в этой вязкой каше было просто не пройти.
Прошло несколько часов, и маршрут всё более уводил корвет в тупиковые ущелья. Время шло иначе здесь – секунды казались куда длиннее. На борту уже все осознавали, что проникнув в сердце этой системы, можно либо найти то, за чем пришёл, либо стать частью той пыли, что “живёт” в этом месте. Кирилл ощущал, как что-то внутри него мурлычет – смесь страха и жадной мысли. Он был одновременно охотником и ученым, и его пальцы чуждо дрожали, когда на экране выросла новая метка. И это была линия, которую отмечали старые гномьи руны.
– Мы на правильном пути… – Тихо сказал он. – Но сейчас нам нужно быть как можно тише. Пусть туман “думает”, что нас здесь просто нет.
Кластер управляющего корветом ИИ замер на долю секунды, как кошка, слушающая шаг мыши. Затем снова распределил пульсации и запустил цепь тихих манёвров. И “Троян” поплыл дальше, обнимая темноту, как старый друг обнимает своё прошлое – осторожно, уважительно и с необъяснимой тоской.
Сейчас ему казалось, что на тактическом экране всё шевелится, как на старой, потрёпанной карте моря. Линии… Точки… Вспышки… Вот только вместо берегов здесь кругом располагались поля аномалий и чёрные пятна обломков. Кирилл сидел практически вплотную к огромному экрану, и свет от сложных визуализаций рисовал даже у него на лице сеть линий и цифр. Внизу, где плотность частиц уже была почти непрозрачна, алгоритмы “Трояна” медленно выносили на поверхность то, что раньше скрывал туман. Не просто нерегулярность, а полноценную структуру.
На всё это парень смотрел даже не глазами… Он смотрел данными. Каждый пиксель экрана – это своя метрика. Задержка отражённого импульса… Спектральный профиль отражения… Модуляция поля на поверхности объекта… Кирилл сводил все эти ряды в один образ и видел, как из хаоса постепенно выплывают формы, причудливые и громоздкие – искусственные силуэты, разорванные на куски.
Первое, что он заметил здесь, это россыпь маленьких комплексов. Полузатонувшие в этом тумане шарообразные обломки какой-то станции, аккуратно рассредоточившиеся по карманам между камнями. Их корпуса были практически полностью покрыты шрамами. В одних можно было заметить следы плавления… В других – странные, ровные надрезы, как будто огромные лезвия провели свой рисунок по броне… Их сигнатуры показывали остаточную активность. Микровыбросы тепла по ночам… Разрядки в радиодиапазоне, как будто кто-то пытался шепнуть своё имя в эфир… Вероятно, это были какие-то бывшие сервисные узлы. Многие из них – давно не люди. Их тени – это был всего лишь первый слой. Мелкие, но систематические.
Дальше – крупнее. На экране появился длинный валун из металла и света длиной в несколько сотен метров. Его структура была неожиданно упорядочена. Ребра… Выступы… Карманы, в которых блестят кристаллы… И даже остатки энергетических конденсаторов… Осознав этот факт, Кирилл напряжённо прищурился:
“Это… Часть какой-то боевой платформы…” – Подумал он, и в сознании парня быстро сложилась весьма своеобразная картинка. Корабль, который некогда был живым, теперь лежит, как перевёрнутая скорлупа…
…………
Почти два дня корвет Кирилла медленно, шаг за шагом, пробирался сквозь лабиринт из аномалий, пылевых облаков и рваных полей астероидов. И с каждым часом пространство вокруг становилось всё плотнее, тяжелее – будто сама тьма уплотнялась, не желая отпускать пришельца, нарушившего её многовековой покой.
Сенсоры едва различали структуру материи впереди. Изредка среди серо-зеленого шума данных на экране тактического дисплея вспыхивали искорки – следы распада энергетических полей или, возможно, обломков старых кораблей. Кирилл не раз замечал среди них структуры правильной формы. Изогнутые, словно плавники, остовы каких-то корпусов… Проржавевшие бронеплиты… Даже целые секции фюзеляжей, застывшие в пространстве,
