Зимняя бегония. Том 2 - Шуй Жу Тянь-Эр

– Я постоянно слышу, что Шан-лаобань известен во всех девяти областях Китая, завоевал первое место в «грушевом саду». Многие актеры дань, полжизни учившиеся этому амплуа, не сравнятся с Шан-лаобанем, который всего лишь три года назад сменил роль и уже в совершенстве овладел искусством женских ролей. Сегодня, едва увидев вас, я понял, что и Шан-лаобань очень молод.

Эти его слова несколько изумили Ню Байвэня с Чэн Фэнтаем, – однако Шан Сижуй лишь рассмеялся. Он тоже не ожидал, что этот паренек, только раскрыв рот, сразу же бросит ему вызов. Вдруг Шан Сижуй по-ребячьи встрепенулся, расстегнул запонки на рубашке, закатал рукава и закричал:

– Cяо Лай! Неси мой хуцинь! Я хочу поучиться у него игре!

Ню Байвэнь вскрикнул «Ай-яй», не зная, как бы его остановить, сказал с изумленной улыбкой:

– Почтенный Жуй! Так не делается! – и беспомощно глядел на Чэн Фэнтая, а у того голова просто-напросто раскалывалась.

Он притянул к себе Шан Сижуя и прошептал тому на ухо:

– Шан-лаобань, ты мне вот что скажи, тебе нужен соперник в игре на хуцине или же аккомпаниатор для выступлений?

Шан Сижуй ответил:

– Ну конечно же, аккомпаниатор для выступлений!

Чэн Фэнтай сказал:

– Ну так пой и слушай! К чему тебе соревноваться с ним в игре на хуцине? Если он победит, а ты проиграешь, что это докажет? Не привыкай вести себя совсем как бойцовый петух, разве это не утомительно?! Садись-ка.

Шан Сижуй поразмыслил немного, и ему тоже показалось, что он страдает ерундой, играть соло и аккомпанировать другому не одно и то же. В душе же он по-прежнему негодовал, так что обратился к Чжоу Сянъюню:

– Сяо Чжоуцзы! Иди-ка сюда, подыграй ему! – А сам сел на место и отпил из чашки, уставившись на них во все глаза, – он не шевелился, а на лбу у него все равно проступил пот.

Чжоу Сянъюнь, одетый в светло-голубую тренировочную курточку, покраснел от смущения, не зная, куда ему деться. Эту робость он и в самом деле унаследовал от своего наставника Шана. Когда взглядом он встретился с этим молодым человеком, то раскраснелся еще больше, спросил у Шан Сижуя:

– Хозяин, какой отрывок мне исполнить?

Шан Сижуй ответил:

– Какой тебе угодно, только пой поскорее.

За закрытыми дверьми Шан Сижуй не стеснялся проявлять свой дурной нрав, продолжи они медлить, он снова принялся бы браниться. От волнения Чжоу Сянъюнь ничего не мог вспомнить, а прочие молодые актеры лишь глядели на него со злорадными улыбочками, не желая ничего подсказывать. Тут юноша предложил:

– Давай исполним «Государство под великой защитой» [175]. Эрхуан сяокаймэнь [176], – с этими словами он откинул полы одежды и вытащил из-за пояса свой хуцинь.

Когда хуцинь извлекли на свет, Ню Байвэнь с гордостью взглянул на Шан Сижуя в ожидании его реакции. Шан Сижуй несколько изумился – шея его напряглась, однако ничем прочим он себя не выдал. И все же создалось впечатление, что слышать игру на хуцине ему уже не было нужды, на лице его проступило выражение какой-то злобы. После того как молодежь закончила совместное выступление, Ню Байвэнь спросил с улыбкой:

– Ну как, Шан-лаобань, Нин-лаобань никогда ведь не ошибается?

Шан Сижуй ответил пристыженно:

– Так это Цзюлан…

Все вещи, что оставил после себя Хэ Шаоцин, Нин Цзюлан передал этому юнцу, к игре его на струнах невозможно было придраться. Шан Сижуй спросил:

– Ты приехал из Тяньцзиня?

Юноша ответил:

– Я прожил у Нин-лаобаня два года, время от времени развлекал его, подыгрывая ему на цине, благодарен, что он наставлял меня.

– Цзюлан просил что-то передать мне?

– Нин-лаобань говорит, что характер у меня несговорчивый и странный, я легко обижаю людей. Шан-лаобань отличается от прочих актеров. С Шан-лаобанем я легко смогу прокормить себя, – пока он говорил, внимательно следил за выражением лица Шан Сижуя. Услышав похвалу, Шан Сижуй встряхнул головой, лицо его тут же озарилось радостью; одно это уже отличало его от других актеров, которые умело притворялись, не выказывая ни радости, ни гнева.

Подумав, Шан Сижуй сказал:

– Хорошо, тогда сосредоточься на работе со мной, тебя рекомендовал Цзюлан, а потому себе я буду брать семьдесят процентов, тебе же остается тридцать.

Ню Байвэнь, руководивший театральной труппой, был не в пример чувствителен к денежным вопросам, услышав это, он отреагировал громче остальных. С трудом заставив юношу поклониться Шан Сижую в знак признательности, он радостно проговорил:

– Вот это, юнец, тебе повезло! Ты хоть знаешь, сколько это денег? Плати тебе хоть десять процентов, и то ты проснулся бы счастливым, если бы увидел такой приятный сон! Хорошо же! У тебя нет никого, кого нужно было бы кормить, так что совсем скоро ты станешь настоящим богачом! Вот только не пускай все на ветер!

Молодой человек лишь равнодушно кивнул Шан Сижую, не выказывая особой благодарности. Шан Сижуй и сам относился к деньгам с безразличием, с отсутствующим видом он поднялся и отряхнул брюки, сказав с улыбкой:

– На празднике десятого месяца я вместе с Лэй Шуаном и другими буду исполнять «Битву при Ваньчэне» [177], тогда уже о хуцине можно будет не переживать, сосредоточусь на самой пьесе.

Ню Байвэнь также добавил с улыбкой:

– Вы поглядите-ка, и все равно пришлось положиться на Нин-лаобаня, чтобы все уладить. Как бы там ни было, и я хоть немного, да потрудился. Хоть заслуг у меня особых и нет, но ведь усилия я приложил, не так ли?

Шан Сижуй поспешил заверить его, что все именно так, и Ню Байвэнь продолжил:

– Тогда давайте условимся с вами так, вы оставите мне пять билетов на «Битву при Ваньчэне», а я приду с детишками посмотреть, только не заставляйте меня прорываться за кулисы!

На словах-то Шан Сижуй согласился, а вот про себя подумал: «Ты еще просишь пять билетов? Хороший же у тебя аппетит! Когда настанет время спектакля, не то что сидячие места в зале, уже просто попасть за кулисы для всех тех, кто обслуживает актеров, будет великим счастьем!»

Проводив Ню Байвэня к главным воротам, он потянул Чэн Фэнтая за рукав, собравшись вернуться в свою комнату и вздремнуть. Юноша, которого привел Ню Байвэнь, все еще стоял посреди двора, и, только когда Шан Сижуй развернулся, он вспомнил, какой вопрос хотел ему задать:

– Как тебя зовут?

– Ли Цяосун, – ответил молодой человек.

Тогда Шан Сижуй еще не сообразил, что же не так с его фамилией, он-то решил, что тот носит обычную фамилию Ли, где ключ