Нашествие - В. Бирюк
Попрыгунчик на «голубом глазу» признаётся:
- Да, мы помогли устроиться на флагман нашему человеку. Высококвалифицированный кормщик! В караване множество саксонцев - поданных дочери Государя Русского Герцогини Саксонской. И мы, из лучших побуждений, во избежание негораздов и осложнений, чтобы присмотреть и помочь… Да кто ж знал?! Ветер! Воля Господа! А этот Контостефан… злобный интриган! Отставленный Вашим Величеством. Обиженный и полный зависти. Лгут! Все лгут! И ядовитой злобой сочась в тщете безумной возлагают хулу на верных и честных. Стремясь опорочить и измазать. Но! Величайшая мудрость блистательнейшего! Прозорливость, дар которой привнесён в мир наш ничтожный ещё ангелом светлым во времена Святого Константина, глубоко укоренившаяся в этих стенах и передающаяся от одного порфироносного следующему…
Fr 20
Глава 825
***
Власть в Византии есть смесь абсолютизма, церковности, бюрократии. Абсолютность императора не оспаривается. Поэтому особое значение приобретают разного рода фавориты. Все «партии» бьются за единственного избирателя - Его, Басилевса.
Переход власти от одного фаворита к другому происходит, как правило, в форме переворота, подготовленного интригой, подсиживанием, клеветой. Даже когда императорская власть относительно устойчива (как было при Комнинах), гос.аппарат постоянно лихорадит от «малых переворотов».
При Мануиле гос.делами управлял Иоанн Айофеодорит. Его соперник, Феодор Стиппиот, сумел добиться того, что Айофеодорита отправили в провинцию, и занял его место. Другой видный чиновник, Иоанн Каматир, донес императору, что Стиппиот не разделяет взглядов Мануила на политику по отношению к Сицилии. Чтобы доказать свою правоту, Каматир уговорил императора спрятаться за плотным занавесом и подслушать разговор Каматира со Стиппиотом. Вслед за тем в бумагах Стиппиота было обнаружено подброшенное Каматиром послание, будто бы написанное Стиппиотом сицилийскому королю. Стиппиот был снят с должности и ослеплен.
Подобное - норма, «среда обитания» императоров. Поэтому донос Контостефана воспринимается, прежде всего, как интриганство, попытка реабилитировать себя в глазах Мануила путём раскрытия «вражеского заговора».
События могут быть представлены как проявление «злой воли», заговора против императора.
- Император с герцогом договаривался? - Во-от. А все утонули.
А могут как стечение обстоятельств:
- Император с герцогом договаривался? - Герцог жив. Какой заговор?
- Контостефан? Клевещет, пытается выслужиться, будя злобную химеру подозрительности.
Что делают аристократы? - Лгут, злобствуют, клевещут, хитрят и алчут. Это их суть, остальные потомства не оставили. И вот сюда, в кубло аспидов и скорпионов, мечтают попасть мальчики и девочки из моей эпохи? Схрумкают и не заметят.
***
- Геза здесь - ты на воле?
- Нет, о светозарный. Я на воле - Геза здесь. И есть подробности…
- Где логофет дрома? Иди, договаривайся.
Попрыгунчик представил список людей, своих и просто интересных, которых следовало освободить из тюрьмы и ссылки. И список тех, кого следует туда отправить. «Подчистил» кое-какие накопившиеся мелочи по другим делам, показал византийцам возможности радиосвязи, с тем, чтобы они понимали, что он не сам бред несёт, а от лица «пославшего мя» Государя Русского. И для понимания греками наших не очевидных возможностей и их дремучей отсталости.
Греки очень обиделись. И зауважали.
Начали просить такое себе. Логофет дрома, прежде всего, начальник почт, с тысячами курьеров, и системой сигнальных огней, со времён арабов предупреждающих о морских вторжениях. В его ведомстве радио - очень полезно.
Ответ был близок рекомендованному басилевсом наследнику о рецептуре «греческого огня»: Ангел принёс. Без права передачи.
Как обычно при торге, важно «попасть в окно ожидания». Мануил хотел Гезу с семейством. Но не «за любые деньги». У нас тоже были пожелания по разным поводам. «В разумных пределах».
Одной из «разменных монет» был Гриша с Царьграду и пара бочек с «греческим огнём». Мануил и без селитры горел «синим пламенем». Огнём любопытства: это ж какая сволочь в моём хозяйстве такие секретные вещи Андронику Комнину выдала?
Весной в Олешье в Днепровском лимане, было отправлено многочисленное византийское посольство. Такое… многоцелевое.
Основная задача - встретить Гезу и доставить его в Константинополь. А заодно посетить Сурож и проверить доносы на Крымского деспота, посмотреть на Канаву - там хоть что-то делается? А то хитрые русы привилегии требует, а дела не делают. Ещё были русские семинаристы, попы из командированных, несколько семейств русских полонян…
Тогда и состоялась демонстрация применения взрывчатки для вскрышных работ. Пока посольство поджидало принца мадьяр, часть чиновников свозили на Ингулец. Показали следы уничтоженных стойбищ орды покойного Тоглия. Типа: всё по-честному, очищаем Степь от страшных и беззаконных. И подняли взрывами несколько десятков тонн грунта по трассе будущего канала. Греки… прочувствовали. Один из посольских позволил себя озвучить проблему:
- А если они так наши крепости… приподнимут? И в прах рассыпят...
К этому времени через Пороги перелез наш караван с Гезой и семейством. Через два дня на базаре в Олешье - это не оптовый межгосударственный торг, а обычный местный рыночек, заезжий покупатель тоскливо оглядывал окрестности, изнывая от жары и обливаясь потом от тяжести корзины, в которую сложил покупки.
Всё такое… аппетитное. И так дёшево! А рыбка! Только что из лимана… Но - много. Пожадничал. Увлёкся. Не снести.
- Пан Соломон с Пожони? - раздалось вдруг над ухом бедного покупателя, разрывающегося между возможностью купить и невозможностью донести.
- Ох! Ах! Шо ты мине так пугаешь?! Вот, аж серденько зашлося! И чего ты хочешь?
- Таки я Вася. Таки тебе про меня рассказывали. Один такой длинный поц с причёской типа ничего нет.
- А покажь крестик. А снизу у него раздвояется? Ага. Ну.
- Так и я об этом. Мне в Царьград на минуточку срочно. С корзинкой помочь?
Так у Шломо, слуги королевы Фружины, появился личный слуга Вася. Ненадолго.
Три кораблика, привезшие посольство, стояли у пристани. Вахтенный у трапа посмотрел подозрительно на Васю, пыхтевшего под корзинкой с покупками.
- Это со мной, - буркнул Шломо.
Напомню: греки в эту эпоху используют два основных типа "латинских парусников": маленькие - тариды, и усиеры - большие грузовые суда с двумя палубами и двумя мачтами. На самом большом усиере разместился «особо ценный товар» - Геза с Фружиной и маленькой Маргет. Тут же их немногочисленная свита с Шломо, и сам посол с минимумом сопровождающих. Остальные греки грузились в два других кораблика.
Усиеры длиной 20-30 м, шириной 6-7 м, две палубы. Погрузка товаров - через маленький люк, другого доступа в трюм нет.
