Искатель, 2002 №1 - Сергей Кузнецов-Чернов

ИСКАТЕЛЬ 2002

№ 1

*

© «Книги «ИСКАТЕЛЯ», 2002

Содержание:

Сергей КУЗНЕЦОВ-ЧЕРНОВ

ПОХИЩЕНИЕ

Роман

Кир БУЛЫЧЕВ

ЖЕРТВА ВТОРЖЕНИЯ

Рассказ

Сергей КУЗНЕЦОВ-ЧЕРНОВ

ПОХИЩЕНИЕ

Собаки

Он приехал сюда умирать. В этот провинциальный российский город. Умирать, медленно отходить, испускать уставший дух, подыхать. Именно в российский провинциальный город, о котором и говорить-то не хочется. О городе, в смысле. Об улицах, о домах, о Волжской набережной, о луковках церквей, о грязных поспешных заборах, за которыми кучи мусора и битых кирпичей. Одним словом, не хочется говорить, и не о чем. Все российские провинциальные города похожи друг на друга, как российские же матрешки: один побольше, другой поменьше, этот почище, тот погаже, и самодовольный вскрик толстой клухи, едущей в автомобиле мужа по главному проспекту: «Ах, какой красивый у нас город!» — вызывал у него прилив мутной крови к глазам и приступ бессильного бешенства. Впрочем, ему было наплевать. Он приехал сюда, утеряв вкус к жизни, не для умиления от местных красот. Поэтому плоская верная фляга всегда сладко булькала в его внутреннем кармане, а вечером избыточно булькало у негр в желудке и даже в голове, и город, как место перевалочное перед прыжком в неизвестное, совершенно не имел никакого значения в смысле географического расположения и архитектурного градостроительства. И баста. О городе хватит. Конечно, можно добавить, что углы его много- (ну, то есть не более двенадцати) — этажек обильно политы мочой кобелей собачьего и человечьего племени, и не только углы домов, но и, скажем, кабины лифтов. Но что это добавит облику обожаемого толстозадой клухой древнего города? Ни-че-го. Если не считать тоскливого запаха в подъездах. Кстати. Где-то когда-то, давным-давно, в своей предыдущей жизни, он прочитал у кого-то из великих умников, что-де нация, индивидуумы которой мочатся в коробках лифтов, обречена на вымирание. Что ж. Подтвердим теоретическую выкладку собственным примером.

Капитан отошел от окошка и вмял окурок «Бе-ломора» в переполненную пепельницу. Разогнал толстой рукой клубы сизого дыма и, кряхтя, взгромоздился на стул, жалобно скрипнувший под его грузным тучнеющим телом. Огляделся. Это его теперь кабинет, Ключевского Олега Давыдовича, следователя городской прокуратуры. Он теперь один из всяких-разных следователей отдела борьбы с малолетними преступниками. Он. Ключевский О. Д. Он теперь борется с чумазыми акселератами и акселератками, которые не только моют машины, продают бензин вкупе со своим юным телом, но и сбиваются в хищные стаи, совершают свирепые набеги и живут по каким-то своим первобытным непостижимым законам. Весь обширный опыт работы бывшего подполковника, занимавшегося столичными обширными и многоликими экономическими махинациями, здесь был пятой собачьей ногой, волочился позади и только пылил да зудил обидной незатягивающейся язвочкой. Тьфу! Да будут прокляты тот столичный банкир, в которого он вцепился своей бульдожьей хваткой, банкирские платежные способности и банкирские же необъятные связи… Участок фронта заметно сузился. Капитан выудил флягу из-за пазухи кителя и глотнул раз-другой. Конь-як-то приличный не купишь в этой дыре, все какое-то мутное гнилое пойло из местных, видимо, подвалов. И «Беломора» здесь нет, последнюю пачку сегодня начал. Ах, какой у нее красивый город! Дура! Тебе-то, по-моему, до фени, асфальт какого города летит под колена мужниного автомобиля и в каком городе вылеживать на диване твою обильную задницу, но похвалить свое болото каждый кулик почитает за честь. Слава, слава, слава… Стучат? Покамест всего лишь в дверь.

Долго пробирался капитан к своему собственному голосу сквозь утреннее похмелье, всхлипы, хрипы и сипы табачной мокроты.

— Да! — Тяжело вздохнул. — Войдите!

Вошла. Капитан чертыхнулся в глубине чрева, не в шутку ужаснувшись внешней похожести вошедшей вульгарно накрашенной рыхлой дамы с гипотетическим образом толстозадой чухонки в автомобильном кресле.

Как будто мысли его подслушала, этакая купчиха на современный манер. И пришла повыдергивать остатки волос с его головы, как сорняк с дачного участка. Хм! А впрочем, они все похожи друг на друга, как российские города, — толстые бабы на излете лет, пыхтящие на диванах в просмотрах мексиканских сериалов и мечтающие о такой вот телевизионной цветной жизни во дворцах, сытно храпящие во сне и любовно вскапывающие собственные (собственные!) грядки в праздничные, субботние и воскресные деньки. Дай им Бог!

— Невероятно, невероятно! — напористо затарахтела дама, шумно вдыхая и выдыхая через красный рот. — Полное безобразие! Безвластие! Куда идут наши налоги?!

— Сядьте! — гаркнул капитан тяжелым голосом.

Дама плюхнулась на стул и расползлась по сиденью тестообразной массой, но присутствия духа не потеряла, тотчас же вскочила и шлепнула о стол капитана кожаной сумкой.

— Уберите, — мрачно сказал капитан, жуя папиросу.

— Нет уж. Вы посмотрите, — стойко возразила дама и расстегнула молнию.

Из сумки степенно, с несомненным достоинством, выбралась лохматая маленькая собачонка, без тени смущения уселась на столе капитана прокуратуры и посмотрела на него своими темными и, черт возьми, умными глазами. После них в глаза хозяйки смотреть не хотелось, но хозяйка умела говорить.

— Видите? Видите, как он подавлен?

— Что это? — выдавил капитан.

— Не что это, а кто это?

Да. Эти глаза, темные и глубокие, были глазами лица одушевленного.

Ключевский смял папиросу, отметив про себя, что почему-то смущенно поторопился.

— Кто это? — закашлялся он.

— Пекинес Джорж! Редчайшая китайская порода!

— А почему Джорж? — глупо спросил капитан. — Китаец и Джорж?

— Мне привезли его из Америки. Муж сестры. В подарок на день рождения. Вы знаете, сколько стоит такая порода?

— Ф-фу! — Капитан медленно приходил в себя после столь неожиданной атаки. — Не надо цифр. Я не помню, сколько стоит пачка «Беломора», а вы… — Он безнадежно махнул рукой.

— Поверьте мне, вашего месячного жалования будет недостаточно. Пекинесов держали только китайские императоры в своем закрытом городе. Их не имели права держать простые смертные. У них были свои парикмахеры, им чистили зубы и делали маникюр.

— Вы хотите сказать — педикюр? — не удержался капитан.

— Ах, не важно! — отмахнулась дама, — Именно эти собачки сопровождали Будду в его странствиях.

— Спасибо за информацию. Но при чем здесь я?

Пекинес Джорж, любимец китайских императоров, невозмутимо сидел и смотрел в лицо Ключевскому, как бы