Железный лев. Том 3. Падаванство - Михаил Алексеевич Ланцов
Энергично.
Не отводя взгляд от острия.
— А вот полковник Петренко говорит, что только выправка лучше становится. У тех, кто выживают.
— Где мои люди? — нервно и хрипло произнес тот.
— Ну что вы как маленький? — жутковато улыбнулся Толстой. — Да и вообще, не глупите. Не об этом вы сейчас должны думать.
— А… а о чем?
— Например, о том, как именно я буду вас убивать. И какую гамму новых ощущений вы получите. Ведь долг платежом красен. Не так ли? — произнес Лев и кивнул на столик чуть в стороне, где прямо-таки с любовью располагались инструменты для пыток. Самые разные.
— Погодите! Постойте! — попытался засуетиться лорд, ужаснувшись и начав вставать.
— Сидеть! — рявкнул граф и поднял револьвер, который лежал у него на бедре. — Я вам не разрешал вставать.
Палмерстон упал в кресло и заткнулся, уставившись на дуло револьвера, нацеленного ему прямо в лоб.
— Вы здесь на своем острове совсем страх потеряли. Думаете, что вас никто не достанет? Да? Скажу вам по секрету, я вообще решил с вами поговорить только милостью Николая Павловича. За которого вы, если переживете эту ночь, обязаны до конца дней своих молиться.
— Что вы такое говорите?
— Как что? Правду. Между нами и вами стоит только он. Именно император не дозволил просто прийти и вырезать зарвавшихся варваров.
— Кого⁈ Вы о ком?
— О вас. Об охреневших на всю голову варварах.
— Но простите… какие варвары?
— А вы что, возомнили себя цивилизованными людьми? — хохотнул граф. — Вы самые что ни на есть варвары и есть. Дикари… туземцы, которые испытывали наше терпение. Но оно не безгранично. Не забывайте, мы — прямые наследники одной очень неприятной страны, которая могла и в интриги многое, и в политические убийства, включая самые мерзкие их формы. Но мы хотели стать лучше. Мы надеялись, что вы образумитесь. Но… — развел руками Лев Николаевич.
Министр промолчал, пытаясь лихорадочно соображать.
— Как вы уже поняли, для меня не составило труда достать вас тут — в самом для вас безопасном месте. И я в состоянии достать кого угодно, где угодно. Вы все тут живете по формуле: «Если джентльмен не может выиграть по правилам, он меняет правила[2]». Так вот, я доношу вам важное сведение: нет, джентльмен не может менять правила по своему усмотрению. А если попытается, то ему за это надлежит просто отрезать голову. Вы меня хорошо поняли?
— Да, — прошептал лорд.
— Я не слышу.
— Да, я вас хорошо и ясно понял.
И тут он осекся.
Только сейчас он осознал, что в ночной полутьме его окружает еще несколько мужчин в темной одежде, на голове которых были надеты вязаные маски.
— Не стоит злить нас, сэр. — со своей фирменной жутковатой улыбкой произнес Толстой и достал из кармана флакон со светящейся жидкостью.
— Эстус, — выдохнул Палмерстон, с каким-то животным ужасом глянув на пузырек.
— Оу… вы уже наслышаны? Тогда, полагаю, знаете, что после задуманного мною укола в Египет вам лучше не ездить? В идеале же находится где-нибудь за океаном. Псы Анубиса очень не любят воду. Хотя порой идут на уловки и переправляются, прикидываясь обычными собаками.
— А-а-а-а-а! Нет! Нет! — завещал лорд, натурально обоссавшись от страха. — Я отдам все! Все! Что угодно сделаю! Молю! Только не это!
— Все отдадите?
— Все! Все! Все! — выпалил лорд.
— Хорошо, — улыбнулся граф и кивнул одному из этих мужчин.
Тот подал планшет с листом бумаги… точнее, каким-то документом.
— Что это?
— Это дарственная. Подписывайте. Пишите, я такой-то в трезвом уме и ясной памяти… ну и далее, что там обычно изображают. Только не нужно хитрить. Нам несложно снова прийти к вам в гости. Где бы вы ни спрятались.
Тот несколько секунд поколебался, после чего максимально аккуратно написал все, что нужно.
— Готово.
— Благодарю. А теперь осталась сущая формальность, — произнес несколько рассеянно Лев Николаевич. — Печать Хозяйки пепла, чтобы не мучатся с вашим поиском, если вы подадитесь в бега.
Лорд хотел было что-то спросить, но стоящий сзади мужчина зажал ему рот. А боец, что стоял возле графа, достал из горящего камина приспособление для постановки тавро.
Палмерстон хотел заорать.
Но его удержали.
Быстро развернули. И приспустив штанину, поставили тавро прямо на ягодицу. Впрочем, он обмяк еще до контакта кожи с раскаленным металлом.
Спустя полчаса же обоссанного лорда Палмерстона выбросили в районе лондонских трущоб с мешком на голове. Граф же со своими бойцами покинул особняк лорда Палмерстона без особых проволочек.
Персонал же спал.
Лев Николаевич накануне нашел способ опоить их сильным снотворным, купленным здесь же — в Лондоне. Благо, что в особняке оставалось всего три человека, остальных лорд отпускал на ночь к семьям.
Вот.
Усыпление, кстати, оказалось довольно простым делом. Не пуганные. Поэтому хватило буквально нескольких дней наблюдения, чтобы разобраться в автоматических действиях этих людей и подобрать вариант для каждого. Толстой изначально рассчитывал на более жесткий сценарий с ночным штурмом. Но нет, не потребовалось. Отчего он даже как-то растерялся поначалу…
Он.
Но не его бойцы.
Которые просто не имели никаких ожиданий.
Бывшие сослуживцы, отобранные из того самого эскадрона, с которым Лев брал Шамиля. Прошедшие через хорошую тренировку. И сопровождающие его почти везде. Вот и сюда отправились, просто доверяя своему лидеру, который их ни разу не подводил…
[1] Новая Голландия — это не один, а два острова. Просто они представляют собой единый комплекс.
[2] Здесь идет отсылка к английской поговорке, будто бы, если джентльмен не может выиграть по правилам, он их меняет. Она приписывается Гарольду Джозефу Ласки (1893–1950), который высмеивал высшее английское общество. Так что поговорка эта вполне была уместна в Англии и XIX, и XVII веков.
Часть 3
Глава 2
1850, январь, 22. Лондон
— И как это понимать? — строго спросила королева Виктория, глядя на лорда Палмерстона, стоявшего перед ней с совершенно уничтоженным видом.
— Что случилось? — более настороженно поинтересовался принц Альберт.
— Этот колдун… он в Лондоне.
— Какой колдун?
— Лев…
— Что вы мелете? Какой Лев? Может быть, вам нужна помощь врачей?
— Всё… всё, что нажито непосильным трудом, — снова
