Железный лев. Том 3. Падаванство - Михаил Алексеевич Ланцов

— Ничего.

— Да… да…

Он отвернулся и поглядел в окно. Почти сразу нахмурившись.

— Вы хотя бы раскаиваетесь? — устало спросил принц Альберт.

— А там… — указал рукой лорд Палмерстон. — Это не пожар?

— Похоже, что он. — чуть помедлив, ответила королев Виктория.

— Столб дыма поднимается с Даунинг-стрит? Да?

— Отсюда не видно. Может быть, что-то и дальше горит. — хмуро произнес принц Альберт.

— Колдун еще в городе!

— Да какой колдун⁈ — рявкнул принц Альберт. — Прекратите!

— Но…

— Погодите, — остановила их королева. — Этот граф в Санкт-Петербурге. Он руководит там испытаниями пушки, которую второй год пытается убедить императора принять на вооружение. Чтобы производить и продавать ему.

— Но это невозможно! Я же видел его! — снова попытался возразить лорд Палмерстон.

— Это не только возможно, но и достоверно известно. — излишне жестким тоном перебила его королева. — Вверенное вам министерство утром отчиталось, подтвердило факт испытания пушки. Ее расстреливают на поле возле Санкт-Петербурга. И граф Лев Толстой руководит там всем. Он какие-то замеры делает после каждого выстрела. По орудию и снаряду. Какие — разобрать пока не удалось. Но ни пороха, ни снарядов они не жалеют — бьют боевыми. В городе хорошо слышно.

— Но я не вру! Мне просто фантазии не хватит все это придумать!

— Предположим. Но в этом случае вы видели не графа, а того, кто выдавал себя за него.

— Да? Чертовщина какая-то… — покачал лорд головой.

— Именно!

— Но я же подписывал дарственную.

— Какая дарственная? О чем вы говорите? Возвращайтесь в свой особняк и живите спокойно. — хмыкнула королева Виктория.

— Мне страшно… честно. Очень страшно.

— Из-за того, что эти неизвестные ворвались к вам домой и угрожали? — деловито поинтересовался принц Альберт.

— Да, конечно! Я был полностью в их власти. Это просто ужасно. Они хотели меня пытать… посадить на кол, а потом… о боже… потом граф достал флакон с эстусом — этой жуткой отравой, превращающей человека в живой труп. Никогда в моей жизни мне не было так страшно. Я ведь читал очень подробные отчеты о том несчастном юристе…

— Как он выглядит? Этот флакон.

— Небольшой такой, со светящейся жидкостью, приковывающей все внимание. Ужасно потусторонней. Словно какой-то огонек внутри у нее блуждает.

— Вы точно ничего не напутали? — поинтересовался принц Альберт. — Существуют вещества, которые в темноте светятся.

— О нет! А запах⁈ Я как его увидел, прямо пахнуло пылью и сыростью могильной. Да и ощущение… меня проняло ужасом до самого нутра. Словно это не смерть, а нечто много хуже.

— А этот ваш выдуманный гость, — произнес принц Альберт. — Он вам что-то говорил?

— Он назвал нас всех варварами, которые разозлили кого-то там. Я, признаться, не запомнил.

— Варвары? — удивился принц Альберт. — Вы уверены?

— Полностью. Он неоднократно называл нас всех варварами, туземцами и дикарями, которые возомнили о себе слишком многое.

— И почему же он вас не уколол той дрянью? — поинтересовалась королева.

— Эстусом?

— Да.

— С его слов — только из-за просьбы императора. Иначе бы он всех нас убил. Дескать, в состоянии достать любого, где бы он ни прятался.

— Звучит ужасно, — покачала головой королева Виктория.

— В том случае, если он не врет. — возразил принц Альберт.

— А если это правда?

— А если это вообще нашему бедному министру приснилось?

— А пожар? — робко спросил лорд Палмерстон.

— Не всегда у двух событий один корень. Случаются и дрянные совпадения. В любом случае, сэр. Вы едва ли в состоянии выполнять свои обязанности. Если вам это все причудилось, то вы ослабели умом и стали опасным для окружающих. Если же нет, то тем более. Не думаю, что нам нужно привлекать к себе лишнее внимание этих потусторонних сущностей.

— Но…

— Возвращайтесь к себе в особняк и отдыхайте. Судя по всему, вам нужно много отдыха, — произнесла королева Виктория тоном, не допускающим возражения…

Лев Николаевич же со своими ребятами тем временем удалялся, стремясь как можно скорее покинуть город. Напоследок даже немного пошалив. Не потехи ради, а имея в виду возможное уничтожение опасных архивов.

Подъехали они, значит, на нескольких закрытых каретах самого неприметного вида к домику на Даунинг-стрит. Туда, где располагалось министерство иностранных дел.

Вышли.

Надев рыжие парики и шерстяные килты.

Покидали в окна бутылки с горючей жидкостью.

И уехали.

Спокойно.

Технично.

Без лишней суеты.

Да и кто бы ее навел? Полиция здесь обычно не дежурила. В этом тихом правительственном квартале мало что случалось дурного. Да, там, чуть в стороне их можно было встретить, но не тут. Тем более в это время.

Сотрудники уже покинули здание.

Вечер же.

Темень.

Только масляные фонари округу освещали тусклым, желтым цветом. В котором эти «шотландцы» казались удивительно органичны. Особенно своей статью. Случайным прохожим, которые их видели, даже показалось, будто это хайленделы[4], которых кто-то пустил в приличное место. Только килты все вразнобой… но это могло по сумеркам и показаться.

Вот.

Все прошло настолько буднично, что жуть. А Лев Николаевич в очередной раз растерялся от этой идиллии «непуганых идиотов». Заодно ужаснувшись тому, как английская разведка резвилась в таких же полях Европы…

Дальше все шло совсем буднично.

Выехали из Лондона и отправились в сторону Уэльса. Где спокойно сели на небольшую шхуну до Ирландии…

* * *

Спустя месяц.

Рим.

— Ваше Превосходительство, — произнес секретарь, входя к Папе Пию IX. — Вам пришло очень странное письмо.

— Чем же оно странно?

— Тем, что отправителя попросту не может существовать.

— Что там?

— Понимаете… оно подписано «Parva portio adexpianda peccata[5]» и подпись Magister Templariorum L. C.[6].

— Безумие какое-то!

— Да.

— Что там еще?

— Ничего. Только это письмо, составленное из газетных буков, наклеенных на лист бумаги. Видимо, чтобы почерк не разобрать. А также дарственная на имя Святого престола всего движимого и недвижимого имущества от имени некоего Генри Джона Темпла 3-его виконта Палмерстон…

[1] «Гнилые» местечки — это обезлюдившие в конце XVIII — начале XIX века места в Великобритании, сохранившие при этом представительство в парламенте. Зачастую место в палате общин просто покупалось. «Рекордсменом» было