Медведев. Книга 3. Княжество - Гоблин MeXXanik
В центре просторного зала на постаменте раскинулся макет Северска. Восстановленные дома, отреставрированные под начало прошлого века, сияли свежей краской. В свете ламп блестели купола храмов Синода, переливаясь золотом, словно их только что вычистили до последней звезды. Кружевные мостики перебрасывались через каналы, соединяя кварталы. Тут же виднелись аккуратные памятники, каменные фигуры, миниатюрные площади.
В Промышленном районе макета возвышались небольшие мануфактуры из красного кирпича, рядом высились крупные мастерские с большими окнами, через которые должно было струиться солнце. И повсюду виднелись маленькие доходные дома, в аккуратных рядах, явно предназначенные под аренду. Северск будущего выглядел правильным, слишком аккуратным, словно город мечты, в котором даже голуби летают по определенному маршруту и не портят памятники.
— Такая вот должна была выйти красота, — Молчанов обвёл рукой панораму, в голосе его звучала гордость, но и лёгкая горечь.
— Красота, спору нет, — я шагнул ближе, склонился над макетом, рассматривая миниатюрные крыши и улицы. — Только вот люди обычно ведут не так предсказуемо как игрушечные фигурки.
Молчанов чуть усмехнулся уголком губ:
— Зато у фигурок всегда порядок.
— Это должно быть стоит очень много денег, — заметил я, нахмурившись.
Молчанов кивнул, его глаза блеснули в свете ламп:
— Князь очень рассчитывал получить средства от империи на развитие туристического сектора. Чтобы в княжество приезжали люди, оставляли здесь деньги. Но… начались кое-какие сложности. И разрешить их, увы, он не успел.
Я подошёл к макету ближе, осторожно тронул пальцами миниатюрного деревянного моста, перекинутого через синюю ленту реки. Поверхность оказалась гладкой, прохладной и на миг мне почудилось, что я касаюсь чьей-то хрупкой мечты.
— Интересный проект, — пробормотал я.
Молчанов кивнув в сторону макета, заговорил чуть живее:
— Северск это не только заповедные леса, опасные для простых людей. Хищники, духи, непредсказуемые тропы — это для любопытных смертников. Но рядом есть места вполне безобидные. Тихие озёра, луга, где цветы стоят до осени, каменные гряды, с которых открывается вид на весь Северск.
— Хм, — я посмотрел на него прищурившись. — И вы хотите превратить это в туристический рай?
— Почему нет? — в голосе его прозвучала почти юношеская горячность. — Туристические маршруты. Базы отдыха для разных сезонов. Летом тут идеальна была бы рыбалка и сплав по рекам. Осенью можно устраивать охоту в безопасных угодьях. Зимой для любителей снежных забав — лыжи, санные трассы, катки. Весной — прогулки по цветущим долинам, подъем в горы, водопады…
Я хмыкнул, не удержав лёгкой усмешки:
— Словно рекламный буклет зачитали. Ещё пару фраз и я сам захочу съездить в тур на выходные.
Молчанов тоже усмехнулся, но глаза его оставались серьёзными:
— В этом и была задумка старого князя. Чтобы сюда ехали не только по службе или из нужды. Чтобы Северск стал местом, где хочется остаться хотя бы на время.
Я задержал взгляд на макете, на аккуратных домиках и мостиках. И впервые подумал: а может эта сказка способна стать реальностью.
— Ладно, идемте дальше, мастер-князь, — произнёс Молчанов и мягко кивнул в сторону двери. Его голос был спокоен, почти деловит, но в нём сквозила лёгкая настороженность. Словно он предчувствовал, что разговор так просто не закончится.
Я замялся. Слова сами вырвались:
— Не думаю, что фонд был создан только для помощи княжеству и людям.
Глаза мужчины блеснули уважением.
— Вы абсолютно правы, — кивнул он. — «Фонд Завета» учитывает и потребности старшего народа.
Молчанов на секунду замолчал, словно прислушиваясь к своим мыслям. А может и к моим.
— Вернее… не совсем так, — наконец признался собеседник.
Он осторожно провёл пальцами по лацкану пиджака, будто ища в шероховатой ткани правильные слова.
— Фонд… он мог находить средства. Чтобы задобрить тех из старших, кто слишком обижен на людей. Или слишком силён, чтобы его можно было игнорировать. Иногда, чтобы заключить сделку. Порой, чтобы погасить гнев.
Я вскинул брови, удивлённо:
— Но ведь старшему народу не особо интересны деньги… Как фонд мог задобрить кого-то из них?
Молчанов усмехнулся, но без веселья:
— Деньги — это всего лишь инструмент, княже. Их можно потратить на нужное. Закупить редкие травы, артефакты, наладить поставки чего-то важного. Иногда надо выкопать колодец или возвести небольшую молельню. Или наоборот: сравнять с землёй то, что мешает балансу. Иногда в деревне есть крайняя изба, которая раздражает мавок и ее надо выкупить у человека и разобрать на бревнышки.
Он взглянул на меня, уже чуть серьёзнее:
— Через фонд князь мог финансировать соглашения. Внешне это выглядело как пожертвование на благоустройство. А по сути это был договор. С лесовиками, с водяными, с болотными тварями… Даже с теми, кто больше не принимает человеческую сторону в расчёт. Фонд не просто помогал людям. Он держал равновесие.
— А если кто-то из старших попадал в беду? — предположил я.
Молчанов кивнул:
— Тогда фонд выступал гарантом. Помощь могла быть разной: от правовой защиты до выкупа. И раз такой представитель зарегистрирован в Синоде, то его нельзя просто оставить в беде. Даже если он не совсем человек.
Я молчал. Слова распорядителя отозвались у меня где-то под рёбрами, там, где поселилась тревога за край и за тех, кто в нём — по одну сторону привычного мне мира или по другую.
— Получается, — протянул я, — фонд был не просто благотворительной организацией…
— Скорее… буфером, — ответил Молчанов, глядя прямо в глаза. — Он смягчал удары. Улаживал то, что иначе могло закончиться кровью. И, надо признать, нередко действовал тихо. Без лишнего шума и протоколов.
Он помолчал, а потом, чуть понизив голос, добавил:
— Именно поэтому нам нужно, чтобы вы восстановили контроль над ним. Потому что Северск не выживет только на указах. Ему нужен человек, который знает, что старший народ вовсе не легенда. А соседи. И что с ними надо уметь разговаривать. Даже если они говорят… не ртом.
Я кивнул, решив, что сейчас не время задавать вопросы.
Молчанов словно прочитал мою мысль. Покачал головой, скрестил руки и заговорил, глядя куда-то поверх моего плеча, будто видел не стены и не нас с ним, а прошлое.
— Был случай… с одной ведьмой. Жила на самой границе болот, недалеко от старого охотничьего пути. Место тяжёлое: вечная сырость, туман, под ногами хлюпает даже летом. А она там жила. Ни с кем не враждовала, наоборот, помогала. К ней шли раненые
